Будто неведомая сила подняла нас вместе с малышами и перебросила через препятствия.
Опомнились на улице, когда свалились в траву-мураву. Первой при-шла в себя Вера. Вскоре и остальные дружно катались по траве, икая от хохота,вспоминая подробности неудавшегося набега.Я улыбалась, глядя на подруг, и вдруг поняла, что не умею хохотать, испытывать бурной радости. Что-то веселое шевелится внутри, но никак не может пробиться наружу. Я представила себя одинокой далекой ночной звездочкой, которая хочет приблизиться к теплой солнечной стране счастливого детства, но ей проще уходить вдаль, в неведомое сказочное царство белых облаков.
? Почему вы так испугались старика? – спросила я, успокоившихся, наконец, девчонок.
?Я боялась, что дед поймает меня и к папке отведет.Он у меня очень уж строгий. Как глянет, так я осиновым листком дрожать начинаю, – сказала Тамара.
? А я как представила, что дед держит меня за ухо и «обхаживает» крапивой по голой попе, так откуда и силы взялись. Бегу, спотыкаюсь, ничего перед глазами не вижу. Ветки стегают, ая боли не чувствую, – объяснила Вера. ? Папу не боюсь. Он меня любит. Мамка скорее мокрым полотенцем огреет.
? А я не успела испугаться. Все бегут, и я побежала, – сказала самая маленькая, Катя. – Меня кто-то тащил так быстро, что ноги не доставали земли. Я вроде бы летела.
? А ты боялась? – спросила меня Вера.
? Да. Но страх был непонятный. Я не успела ничего сообразить, только стыдно стало перед стариком. Он и впрямь, как приведение появился из-за кустов. Может, даже как святой или волшебный странник. Старик какой-то особенный, богообразный, как с картины в церкви.
? Разве наш страх – настоящий? Вотучительница из второйшколы на самом деле натерпелась, сидя в колодце, – засмеялась Тамара.
? А кто ее туда засунул? – удивилась я.
? Сама влетела.
? Расскажи, – попросила я.
? Этот случай у нас на селе в прошлом году произошел. И смех, и грех.Так говорит моя бабушка. Учительница старших классов купила себе кроличью шубу. Дорогущую! Ни у кого в наших краях такой шубы не бывало. Муж учительницы –директор пищевого завода. В ту пору взяли они из соседнего села девочку в няньки к сыночку. Так вот, сидит Нина Еремеевна на педсовете, а у самой голову мысль сверлит: «А вдруг нянька шубу заберет и сбежит». Вроде и глупая мысль, а все равно роится в голове, беспокоит. В общем, к концу педсовета совсем извелась учительница. Как только закончилось совещание, бросилась онадомой. На улице темень, хоть глаза выколи. Бежит она по тропинке, что возле домов вьется, спотыкается об штакетники палисадников. В ракитовый куст так врезалась, что еле выпуталась из густых зарослей. А в конце улицы – низкий деревянный колодец. Нина Еремеевна не заметила, как на сруб с разбегу влетела и, как лягушка, бул-тых в воду! Колодец-то глубокий, метров десять будет. Повезло бедняге, ничего не сломала. Только жуть как перепугалась. К тому ж октябрь был на дворе. В пальто уже ходили. Так вот, плавает она там, а сама покрикивает: «Помогите!» На тот случай воз-вращался домой пьяный Михалыч. Услышал крик из колодца и подумал, что нечисть ночная стонет. Испугался, но из любопытства тихохонько подобрался к срубу и слушает. А оттуда опять: «Помогите!» Тут он узнал голос учительницы, перекрестился и спрашивает: «Вы ли, уважаемая или я спьяну бредить стал?» А она ему: «Спасите, миленький, погибаю». Разбудил дед людей, что у колодца жили. Те кинули учительнице веревку. Обвязалась она и, слава богу, кое-как наверх выбралась. Завернули ее, бедную, в одеяло, и домой проводили.
? А шуба? – спросила я.
? Что ей сделается? Только вот Нина Еремеевна воспаление легких тогда схватила.
– А у нас… ? начала Вера.
Но мне не досуг их слушать. К бабушке Нюре пора.