– Ну ты, Машка, даешь! Все прямо наружу! Вылитая фотомодель!
– Много ты понимаешь, ребенок, – подбоченилась Школьникова. – Это просто теперь моя длина и мой стиль.
С той поры прозвище Моя Длина прочно прилипло к Машке. Правда, звали ее так за глаза. Школьникова обладала крепким телосложением и могла с ходу врезать.
– Кто ищет, тот всегда найдет, – повторила она. – Вот, например, моя мать, что бы ей ни приспичило, всего добивается.
– Большому кораблю большое плавание, – прошептала Катя на ухо Тане.
– Главный вопрос, где эту тетку искать? – вмешался Пашков. – Хоть бы маленькую зацепочку.
– Тебе, Лешенька, все бы подать на блюдечке с голубой каемочкой, – фыркнула Катя.
– Никогда мы ее не найдем, – всегда предполагал худшее Темыч. – Кто же с двумя с половиной тысячами долларов…
– Хватит, микроспора, каркать, – посмотрела на него сверху вниз Моя Длина. – Надоел.
– Ты мне не указывай, – набычился Темыч. – Что хочу, то и говорю.
Моя Длина на выпад Темыча не отреагировала. Она вообще воспринимала его как нечто мелкое и незначительное.
– В общем, мальчики-девочки, – обратилась она к остальным, – я считаю, что это дело для нас. Милиция все равно с такой кражей возиться не будет.
– Ежу понятно, – согласился Олег.
– Тем более что Женькина мать вроде бы как сама виновата, – глядя влюбленными глазами на Мою Длину, заявил Лешка Пашков.
– Мать не виновата, – обиделся Женька. – Просто ее ограбили.
– А кто воровку в дом добровольно пустил? – заспорила Моя Длина.
– Это же надо, – никак не мог успокоиться экономный Темыч. – Отдать добровольно две с половиной тысячи долларов.
– В рублевом эквиваленте, – счел своим долгом уточнить Женька.
– Да хоть в монгольских тугриках! – рубанула воздух мощной дланью Моя Длина. – Все равно жалко. На эту сумму, – быстро прикинула она, – в бутике у моего любимого Версаче можно шикарное платье купить.
– Мои предки к Версаче не ходят, – сказал Женька. – Им не по карману.
Катя и Таня обменялись выразительными взглядами. Мать Школьниковой, Зинаида Николаевна, держала у Красных Ворот фирменную французскую аптеку, а также была официальным дилером нескольких крупных парфюмерных и фармацевтических фирм. На этом основании Машка причисляла себя к «современной российской буржуазии» и одевалась только в лучших бутиках, предпочитая всем остальным «Дом Версаче».
– Так что все-таки будем делать? – посмотрел Пашков на Олега.
– Я вчера до самой ночи пытался сообразить, – признался тот. – Но пока ничего путного в голову не приходит.
– Но ведь откуда-то эта тетка взялась, – сказал Лешка.
– Вот молодец! – с шутовским видом произнесла Катя.
– Ты чего? – уставился на нее Пашков.
– Ну, теперь мы благодаря тебе знаем, что эта воровка родилась от отца и матери, – прыснула Катя.
– Да ну тебя, – отмахнулся Лешка. – Я ведь серьезно.
– А если серьезно, – внезапно сообразил Олег, – у нас пока есть только одна зацепка.
– Какая? – подпрыгнул от нетерпения Женька.
– Газета, – ответил Олег. – В которую твоя мать дала объявление.
– Ну и какая нам польза от этой газеты? – безо всякого воодушевления проговорил Темыч. – Женькина мать дала объявление, его опубликовали, а какая-то тетка откликнулась. Откуда в газете могут про нее знать?
– Может быть, ты и прав, – снова заговорил Олег. – А может, и нет. Вы когда-нибудь «Из рук в руки» читали? – осведомился он у друзей.
– Нет, – хором ответили те.
– Я тоже, – продолжал Олег. – А потому предлагаю сразу же после уроков купить очередной номер и как следует в нем покопаться. Вдруг это нас натолкнет на какое-нибудь решение.
– Боюсь, только зря деньги потратим, – покачал головой Темыч.
– Опять он за свое, – исторгла тяжелый вздох Катя.
– Не велика трата, – хлопнул Темыча по плечу Олег.
– Кстати, можно и не тратиться! – выкрикнул Женька. – У матери есть последний номер.
– Вот это другое дело, – обрадовался Темыч.
Катя уже раскрыла рот для достойной отповеди, но тут из школы послышался звонок.
Компания с Большой Спасской кинулась в раздевалку.
Едва выйдя оттуда, они столкнулись с Маратом Ахметовым. Тот в который уже раз внимательно изучал объявление о предстоящем конкурсе на звание королевы красоты среди старшеклассниц.
– Ты что, Маратик, тоже готовишься? – хлопнула его по плечу Моя Длина.
– Ну, – хохотнул здоровяк Марат. – Тебя, Машка, выбирать готовлюсь.
– А почему бы и нет? – кокетливо повела мощным бедром Школьникова.
– Машка обязательно победит, – убежденно произнес Пашков.
– До конкурса осталось шесть дней, – очень серьезно проговорила Школьникова. – Значит, успею сбросить еще пару кило.
– Давай-давай, старайся! – захохотал Марат Ахметов.
– Я только, Маратик, не пойму, почему тебя выборы королевы так интересуют? – ухмыльнулась Катя. – Действительно решил поучаствовать?
– Точно! – воскликнул Марат. – С Машкой на пару. Мы с ней в одной весовой категории.
В следующий миг здоровяку Ахметову пришлось спасаться бегством. Моя Длина, непрестанно вопя: «Ну погоди, «новый русский» проклятый! Сейчас ты у меня получишь!» – преследовала его по пятам. Марат, уворачиваясь, пулей взлетел на четвертый этаж. Моя Длина преследования не прекращала. Ей удалось достигнуть обидчика возле дверей родного десятого «Б». На спину и коротко стриженную голову Марата посыпались удары.
– Прекрати! – наконец взмолился Ахметов. – А то я из-за тебя сегодня встречу по боксу проиграю!
– Ладно, живи, «новый русский», – сменила гнев на милость Моя Длина.
Марат Ахметов и впрямь принадлежал к «новым русским». Папа его, Хамитяй Хамзяевич Ахметов, всего несколько лет назад работавший носильщиком на Курском вокзале, превратился в крупного бизнесмена.
– Всем привет! – подбежал к дверям класса Боря Савушкин, который занимался с Маратом в одной секции бокса. – К соревнованиям готов? – обратился он к Ахметову.
– Вообще-то готов, – кивнул тот, – но можем сейчас устроить небольшую тренировку, – вдруг с мечтательным видом уставился он в противоположную сторону коридора.
Остальные проследили за его взглядом. По направлению к классу важно шествовал в окружении свиты из бывших «бэшников» и «ашников» Вадик Богданов.
– Эх, как бы я сейчас ему врезал, – с чувством изрек Марат.
– Не вздумай, – тихо проговорила Таня. – Скандал ведь будет.
– Сам знаю, что будет, – поскучнел Ахметов.
– По-моему, наш дорогой Богданов чересчур быстро выздоровел, – подхватила Катя.
Остальные молча кивнули. Дело в том, что бурное и несокрушимое содружество «В», к которому принадлежали Компания с Большой Спасской, а также Ахметов и Савушкин, после девятого класса неожиданно убавилось ровно наполовину. Кто-то покинул Москву, иные ушли в лицеи и колледжи, другие еще по каким-то причинам оставили родную школу… Остаток «В» слили с частью бывших «ашников» и «бэшников». Хорошо еще, что любимый классный руководитель ребят, Андрей Станиславович, остался с ними. Однако уже с первых дней этого учебного года всем стало ясно: от былой атмосферы содружества «В» ничего не осталось. Бывшие «ашники» и «бэшники» объединились вокруг Вадика Богданова, и десятый «Б» раскололся на две враждебные группировки.
Андрей Станиславович был в ужасе. Конфликт день ото дня усиливался. В классе уже вспыхнули две грандиозные драки, из-за которых пришлось собирать экстренные родительские собрания. Но и это не принесло желаемых результатов. Андрей Станиславович всерьез опасался новых эксцессов. Правда, в последнее время страсти вроде бы улеглись. Однако и классный руководитель, и бывшие «вэшники» понимали, что это лишь временное затишье. Просто Вадик Богданов был болен гриппом. А команда его, в отсутствие вожака, не решалась предпринимать демаршей против содружества «В», чья спаянность с самого первого класса славилась на всю две тысячи первую школу. И вот Вадик выздоровел.
– Я бы тоже предпочла, чтобы он поболел подольше, – поддержала подругу Таня.