– Мертвую бабу узнал? – поинтересовался Андрей Викторович.
– Не имел возможности рассмотреть лицо погибшей, на нем лежал каменный цветок, – пояснил я. – Близко к телу не подходил, могу лишь описать одежду: синие джинсы, черный пуловер, замшевые темные балетки.
– Ты где раньше работал? – вмешался в разговор Игорь Анатольевич.
– У сэра Беркендорфа, замок Эссекс, Великобритания, – почтительно склонив голову, отрапортовал я. – Сэр Мэтью скончался, леди Элен вновь вступила в брак, ее новый супруг полностью сменил штат сотрудников, обслуживающих поместье.
– Беркендорф, Беркендорф… – пробубнил Бабичев, буравя меня взглядом. – Знакомое имечко, где-то я его слышал. А! Игорь Анатольевич, помните, три года назад вы летали в Лондон, я вас сопровождал, и все тамошние СМИ на разные голоса пели про тетку, которая подозревалась в отравлении мужа? Ну точно! Фамилия ее была Беркендорф. Это твоя бывшая хозяйка? Однако ей удалось сухой из воды выйти, не посадили бабу, опять замуж вышла.
Я отступил на шаг от окна:
– Простите. Но мне ничего о личной жизни сэра Метью и леди Элен неизвестно. Я служил в их замке дворецким, руководил горничными и садовниками. А вот шоферы и няня мне не подчинялись.
Андрей Викторович криво усмехнулся.
– Молодец. О личной жизни княгини Винивитиновой-Бельской тебе тоже ничего знать не надо.
Я кивнул:
– Я озабочен исключительно хозяйственными делами. И, прошу простить за, вероятно, неуместную в данной беседе информацию, но с детства имел проблемы со слухом, зрением и вербаликой. Туг на ухо, слабоват на глаза и немею при виде посторонних. Еще раз извините за излишнюю откровенность, она мне не свойственна.
Игорь Анатольевич заржал:
– Лиза, где ты раздобыла этого парня?
Хозяйка не успела отреагировать на вопрос, Бабичев встал:
– Старики, значит, кормят уток. А где остальные?
Елизавета Матвеевна растерянно взглянула на меня.
– Сестра хозяйки проводит экскурсию, тема «Осень в парке», – быстро заговорил я. – Группа людей ходит по территории. На задний двор никого из посторонних не водят. Прогулка рассчитана на два часа, закончится через тридцать минут. Домработница меняет постельное белье. Родион Семенович в своей комнате.
– Хорошо, что в доме нет толпы слуг, – констатировал Андрей Викторович, – а то потом затыкай всем рты.
Щеки Елизаветы Матвеевны порозовели. Я понял, почему смутилась хозяйка, и пришел ей, принявшей слова Бабичева за упрек в нищете, на помощь:
– Обслуга еще подбирается. Первым в усадьбу наняли вашего покорного слугу, через пару недель я начну проводить кастинг среди тех, кого станет присылать агентство по найму, и к Новому году будет полный штат постоянных работников. Пока же два раза в неделю приезжает бригада поломоек, а еду готовит домработница. Нормального повара с помощниками пригласить до реконструкции кухни было бы неправильно.
– Современную газовую плиту установят через десять дней, – вмешалась Елизавета Матвеевна. – Потом Иван Павлович займется наймом персонала.
Дверь маленькой гостиной приоткрылась, на пороге появился рыжеволосый парень:
– Андрей Викторович, мы все закончили.
Бабичев махнул ему рукой:
– Уезжайте, Коля. – Затем он повернулся ко мне: – Иван, держи мою визитку. Иди к экскурсионному автобусу и жди, пока группа соберется уезжать. Если кто заблажит: «Где моя подруга? Ее нет!» – передай этому человеку карточку и скажи: «Вашей спутнице стало плохо, у нее резко повысилось давление, мы отправили ее в больницу. Позвоните по телефону, доктор даст полную информацию». Никто из вас на заднем дворе не был, ничего не видел, не слышал, не знает. Ксении вообще в доме нет с утра, она уехала с Игорем Анатольевичем на шопинг. Елизавета Матвеевна тоже болталась в городе, ходила по магазинам. Это так, на всякий случай, никто ни о чем вас спрашивать не станет. Если же вдруг появится полиция, сразу звоните мне. Ступай, Иван.
Я покинул комнату, отправился к центральным воротам и увидел пустой автобус. Минут через пятнадцать показалась группа людей, все быстро расселись по местам. Я заглянул в «Икарус»:
– Добрый день. Как экскурсия?
И услышал в ответ разноголосые высказывания:
– Очень интересно!
– Такие красивые картины…
– Почему у вас нет буфета? За несколько часов мы есть захотели.
– Туалет только один, это весьма неудобно.
Я подождал, пока градус эмоций понизится, и продолжил:
– Пожалуйста, проверьте, чтобы все находились в автобусе, и обратите внимание на свои сумки, не забывайте их. Кто старший в группе?
Полная женщина в черном пуховике подняла руку:
– Ну, типа, я. Третий раз у вас, и никто никогда отъезжающих не проверял.
– Вчера одна пожилая дама отбилась от экскурсии – заплутала в парке, не могла найти дорогу к дому и очень испугалась, – нашелся я. – Пришлось нам, когда бедняжка все же попала в особняк, вызывать «Скорую». Поэтому княгиня Винивитинова-Бельская приняла решение…
– Олеся, заканчивай болтать, домой охота, – крикнул из недр «Икаруса» женский голос. – Никто не отстал.
– Точно? – не успокаивался я. И увидел недовольное лицо высунувшейся в проход между креслами ярко накрашенной блондинки, которая незамедлительно стала возмущаться:
– Я знаю своих коллег, нас двадцать два человека, ни один не отстал. И вещи не теряли. Отпускайте нас.
– Счастливой дороги! – пожелал я.
Затем вернулся в дом и доложил Елизавете:
– Экскурсанты выехали из усадьбы в полном составе.
– Откуда тогда взялась эта несчастная? – растерялась хозяйка. – Эмма Геннадиевна продала билеты и, как обычно, закрыла ворота, чтобы никто не проник в парк бесплатно.
– Они ажурные, забор не очень высок, его можно преодолеть без проблем, – заметил я.
– Лезть через изгородь? – без всякой театральности удивилась Елизавета Матвеевна.
– Кое-кто придет в восторг от такой идеи. Может, несчастная из дневной или утренней группы посетителей? У вас, вероятно, есть контакты тех, кто приезжал в десять и в четырнадцать часов, – подсказал я.
– Да, я сохраняю их на всякий случай, – жалобно протянула владелица поместья.
– Если вас не затруднит дать их мне, я попытаюсь узнать, не отстал ли кто, – пообещал я, вынимая из кармана мобильный.
Через десять минут, когда стало ясно, что никто из посетителей не потерялся, Елизавета Матвеевна вспомнила, что она вдовствующая княгиня, и царственно отдала мне распоряжение:
– Ступайте, Иван Павлович, проверьте, все ли готово к ужину. И созывайте членов семьи в столовую в положенное время.
Я чуть склонил голову, вышел в коридор, осторожно закрыл за собой дверь, сбегал на кухню, убедился, что Надежда Васильевна топчется у плиты, взглянул на будильник, стоящий на еле живом от старости холодильнике, и, удостоверившись, что за мной никто не наблюдает, шмыгнул в ответвление коридора, где находится дверь, ведущая на крутую лестницу на крышу.
Осторожно ступив на скользкое покрытие, я остановился и перевел дух. Мужчина не должен признаваться в собственных слабостях, и я старательно скрываю от посторонних свой страх высоты. Но сейчас-то нахожусь на крыше один и ясно понимаю, что приблизиться к ее краю для меня равносильно подвигу. И все же, поколебавшись пару минут, я встал на четвереньки и кое-как дополз до нависающей над задним двором балюстрады.
В ряду каменных ваз, из которых торчат мраморные цветы, зияло пустое место. На первый взгляд, в том, что один из них упал, не было ничего необычного – особняк дряхлый, его крыша давно пребывает в аварийном состоянии. Однако, внимательно осмотревшись, я заметил, что вокруг дыры слишком много пыли и мелких осколков. А около других «горшков» нет ничего подобного. Стараясь не смотреть вниз и держа в зубах маленький, но мощный фонарик, я, по-прежнему в позе собаки, начал передвигаться от вазона к вазону и шатать их. Ни один даже не шелохнулся.