Должна встретиться с профессором Каррансой и узнать, можно ли изучать криминологию и получить степень магистра.
Гектор взмахивает рукой:
– Да, я в курсе. Если тебя примут, ты, надо понимать, возьмешь еще более длительный отпуск? На сколько же мы тебя потеряем? На год?
– Да, на год.
Качает головой и пишет что‑то на листе бумаги.
– Гм, насчет этого не знаю, офицер Меркадо. Министерство дало разрешение на первую поездку? – спросил Гектор.
– Я подала заявление несколько недель назад, крайний срок подходит, сэр. Я надеялась, вы могли бы…
Гектор подносит палец к губам, указывает на стену, потом на свое ухо. Хочет сказать, что его кабинет прослушивает ГУР. Наступает недолгое молчание, и он продолжает:
– Надеялись, что я мог бы что, офицер Меркадо? Замолвить за вас словечко? С какой это стати? Зачем терять одного из моих лучших детективов на неделю, не говоря уж о том, чтобы на целый год? Ну?
Осклабившись, он передает мне лист с только что написанным. Читаю: «Получу квалификацию, которая позволит обучать сотрудников, офицеров НРП, министерство сэкономит кучу денег».
Прочищаю горло и отчетливо произношу:
– Потому что, сэр, я вернусь более зрелым детективом, освою самые современные методики, смогу применять приобретенный опыт на практике и, разумеется, передавать его нашим товарищам‑офицерам.
Гектор удовлетворенно кивает:
– Мы все будем, как гринго в сериале «Полиция Майами», верно?
– Не смотрела этот сериал, сэр, но полагаю, так точно, – отвечаю я.
– Ах вот как, не смотрела. А он недурен. Должен сказать, меня твоя мысль заинтересовала. Так первая поездка только для встречи с профессором и ради знакомства с университетом? На неделю, говоришь?
– На одну.
– Гм. У меня практически нет связей в министерстве. Посмотрю, что можно сделать.
– Спасибо, сэр.
Опять расплывается в улыбке. Закуривает и откидывается на спинку стула.
– Сначала я должен кое о чем вас расспросить, офицер Меркадо, о кое‑каких деталях, важных деталях, – продолжает Гектор разыгрывать спектакль.
– Пожалуйста, сэр.
– Твой отец перебежал в Соединенные Штаты.
– Он находился на судне, которое угнали в Штаты, и не вернулся.
– Он – невозвращенец! – говорит Гектор гневно, стараясь ради тех, кто нас подслушивает.
– Да, сэр, – кротко признаю я.
– Это сильно осложняет дело, сама понимаешь, так ведь? – Он потирает похожий на картофелину красный от рома нос.
– Разумеется, сэр.
– Разрешения на выезд из страны даются только гражданам с образцовыми биографиями, а ты даже в партии не состоишь.
– Из‑за отца я не могу вступить в партию, сэр.
– Однако твой брат Рикардо – член партии, – возражает Гектор.
– Да, вступил два года назад. По особому разрешению.
– Это как же? – спрашивает Гектор, желая довести эти сведения до наших слушателей и, что еще более важно, до тех, кто будет читать расшифровки.
– Рикардо доказал свою преданность Кубе. Он был президентом Национального союза студентов и является членом руководства Национального союза журналистов.
– И ему давали разрешение на выезд?
– Да. Он несколько раз бывал в Мексике, на Гаити, в России и Китае. После смерти отца Рики даже ездил в Соединенные Штаты, чтобы забрать папины личные вещи. Хлопотал там о кремации.
– Рикардо ездил в Соединенные Штаты? – переспрашивает Гектор, хотя, разумеется, прекрасно об этом знает.