Он все просчитал. Я его недооценивала. В чем еще я ошиблась?
– А что, об угоне
– Так.
– Хорошо, подожди здесь. – Он помчался наверх надеть джинсы, свитер и ботинки.
Я перебралась на пассажирское сиденье.
Решено.
Что бы он дальше ни говорил, со мной ему не ехать.
– Ты не поедешь со мной, – произнесла я ровным голосом, когда он возвратился.
– Почему?
– Это дело личное. К тебе отношения не имеет. И… и я хочу сделать все сама.
Он молчал.
– Слышал, что я сказала?
Он повернулся ко мне, посмотрел в лицо. Кивнул. Медленно.
– Слышал и понимаю, почему ты так говоришь, – ответил он.
Я почувствовала, что далее последует «но», и спросила:
– Но что?
– Но не уверен, что ты одна справишься. Похищение человека из его дома, допрос. Это не для тебя.
– Я служу в полиции. В Национальной революционной полиции Кубы. Мне не раз приходилось вытрясать из людей то, что они хотели бы скрыть, припирать к стенке подозреваемых. Я с ними не церемонилась, уж можешь мне поверить. Я знаю, на что сейчас иду.
– Из полиции? Ты?
– Я.
Он откашлялся, пытаясь скрыть свое скептическое отношение к услышанному.
– Ладно, но в детстве в Никарагуа… – начал он.
– Господи, как бы так сделать, чтобы мне больше не слышать про твое детство!
– Это важно.
– Не хочу слушать.
– Зря. Ценная для тебя информация, притом у меня ее целая, на хрен, купель, – с улыбкой заявил он.
– Садись, нет времени на твои рассказы.
Пако изобразил обиженного, развернул «ренджровер», и мы тронулись к горе Малибу.
– Как ты узнала, что это Юкилис?
– А ты как?
– По тому, как ты на него смотрела. Как на тех, в Нью‑Мексико.
– Он с самого начала вызывал наибольшие подозрения. Мой брат, Рики, навел справки на станции техобслуживания, выяснилось, что в те выходные туда доставили с повреждениями только две машины. Одна принадлежит миссис Купер, другая – «бентли» Джека Тайрона. Миссис Купер я проверила, она ни при чем.
– Тайрон.
– Да, правда, Джек ездил тогда в Лос‑Анджелесе.
– Так ты считаешь, что это Юкилис был за рулем машины Тайрона?
– Вот это мне и предстоит выяснить.
Пако недоверчиво взглянул на меня:
– Ты все учла?
– Вроде бы все.
– Почему твой отец скрывался под чужим именем – жил с мексиканским паспортом?
– Не знаю. Он был параноик. По‑моему, он думал, что Главное управление разведки постарается его убрать, а это чистое безумие: с Кубы бежали сотни тысяч человек, с чего бы это ГУР охотилось именно за ним?
Стоило моим словам отзвучать, как я сама начала в них сомневаться: ведь у отца был пистолет, да не простой, а Стечкин. Да и Карен, готовая пуститься в бега, если начнут расспрашивать про покойного мужа, нельзя было сбрасывать со счетов.
Помедлив, я проговорила еле слышно:
– Черт, Пако, а может, он был не такой уж параноик, может, его просто выследили.
– Что ты хочешь этим сказать?
Мы остановились у светофора. Пако повторил вопрос. Загорелся зеленый, я вышла из задумчивости:
– Да бред все это, не обращай внимания.