– Да, вот уж действительно подвела. Еще как подвела.
– Пако…
– Да пошла ты! – выкрикнул он с досадой, подошел к двери, открыл и пнул ее, пытаясь затворить, но даже это у него не вышло, только пятку ушиб.
– Далеко в одних носках собрался? – поинтересовалась я вслед.
Подождала. Прошла минута. Две.
Ванная. Мое отражение в зеркале. Раковина. Плеск воды. Моя вина. Вообще не надо было заводить этот разговор. Есть время для правды, есть время для молчания. Это знает любой специалист по допросу. Пако слишком молод, чтобы понять. Слишком незрел, чтобы ему доверять.
Закрыла кран.
Открылась дверь, он вошел со слезами на глазах.
Повалился на кровать, как ребенок.
Села рядом, успокаивая, стала гладить по спине.
– Как же я тут без тебя?!
– Все будет хорошо. Есть работа, друзья, ты не пропадешь.
– Я должен был остановить тех ребят в пустыне.
– Нет. Ты должен был сделать как раз то, что сделал. Сохранил холодную голову. Я тобой горжусь.
– У тебя есть дружок в Гаване?
– Нет.
– Может, я накоплю денег и приеду к тебе?
– Конечно.
Конечно.
– Я видела, ты молишься.
Он кивнул.
– Скажи… что тебе это дает?
Он покачал головой – не понял вопроса. Зевнул.
Время на одном дыхании исчезало в вечности. Напряжение нарастало.
– Устал я, – признался Пако и снова зевнул.
На улице Обиспо у Каса‑де‑лос‑Арабес, красивого здания в мавританском стиле, находится гаванская мечеть. Попасть внутрь могут лишь иностранцы, дипломаты или полицейские. Однажды мы с Гектором ездили допрашивать сотрудника иранского посольства в связи с деятельностью, запрещенной и Кораном, и кубинским законом. Приехали туда на рассвете, когда, по словам Гектора, муэдзин добавляет к своему призыву строчку: «Придите в мечеть, ибо молитва лучше сна».
Мне это всегда нравилось. Молитва лучше сна.
Но как быть, если я не могу спать и не умею молиться?
Я хочу молиться. Я хочу спать. Хочу и то и другое или хотя бы что‑то одно, хочу чувствовать что‑нибудь или не чувствовать ничего.
Пако, безразличный к заботам такого рода, начал похрапывать.
– Хотела бы я быть такой, как ты, – шепнула я ему на ухо, поцеловала и укрыла своим одеялом.
Впрочем, это неправда. Мне не нужны определенность и ясность верующего.
Пока.
Останусь неверующей без твердой почвы под ногами. Серая область. Тьма. Прими ее. Сон может подождать, и молитва может подождать, а я погружусь в утешения суетного мира.
Мне нужен пистолет. В Гаване только непосредственные начальники и головорезы из ГУР могли стать мне поперек пути. Но в Америке, как я поняла еще на границе, человеческая жизнь недорого стоит. Убить нелегала проще, чем собаку. И Пако прав. Сегодня суббота. У меня остается всего лишь день. Время, отведенное в этой операции на сбор материала, почти вышло.
Итак, это не миссис Купер.
Если исключить «ренджровер» Эстебана и дурацкий гольф‑карт, все сходится к машинам, побывавшим на станции техобслуживания.
В гараж на Пёрл‑стрит за всю ту неделю на ремонт были доставлены всего две машины: «мерседес» миссис Купер и «бентли» Джека Тайрона.
Джек в ночь аварии находился в Лос‑Анджелесе.
А вот Юкилис был в Фэрвью. Юкилис на машине Джека? Возможно. Вполне мог ее взять. Кроме того, это хорошо согласуется с остальными фактами. Двадцать метров от дома Джека, пятнадцать от ворот Юкилиса. Машина Джека, Юкилис, пьяный или под кайфом или и то и другое.