В самые трескучие морозы в ямах можно было отлично выспаться.Мальчишкам повезло: в первой же яме они нашли того, кого искали. В темноте слышалось спокойное посапывание. На рогоже, брошенной поверх шлака, кто-то спал. Рядом лежала гитара.- Он! - шепнул старший беспризорник.Младший бросил вниз горсть песку. Жалобно зазвенели струны. Парнишка проснулся, сел и испуганно уставился на непрошеных гостей.- Вылазь! - строго приказал старший беспризорник.Квартирант выгребной ямы поднялся, схватил гитару, выпрыгнул наверх и припустился со всех ног по путям. Он подумал, что пришли постоянные хозяева "спальни".Мальчишки догнали его. Старший подставил ногу, и паренёк упал.- Бейте... Только гитару не троньте!- Жрать хочешь? - неожиданно спросил старший беспризорник.Парнишка недоверчиво поглядел на мальчишек. Только сейчас он узнал их: это они дали ему кусок сахару! Он робко улыбнулся и коротко произнёс:- Ага! Хочу!- Ещё раз побежишь - догонять не будем! Останешься голодным! - пригрозил старший беспризорник. - Иди за нами.Молча дошли до сада, чуть освещённого окнами трактира, в котором каждую ночь пьянствовали колчаковские офицеры.Старший беспризорник приказал пареньку с гитарой сесть на скамейку, на самое светлое место, а сам устроился в тени, заложил ногу на ногу, важно закачал носком ботинка и сказал:- Начинай допрос, Мика!Услышав про допрос, парнишка прижал к себе гитару и съёжился.- Не бойся! - покровительственно произнёс младший беспризорник. - Отвечай: где жил?- В Чите.- Отец, мать есть?- Нету, - всхлипнув, ответил парнишка и взмолился: - А пожрать-то когда дадите?Старший беспризорник нахмурился.- Спрашиваем мы! - одёрнул он паренька и ещё чаще закачал ногой. Продолжай, Мика, допрос.- Что с ними?- Колчаковцы замучили...Парнишка заплакал. Заморгал глазами Мика. У него запершило в горле, и он никак не мог задать следующий вопрос.- Ну! - поторопил его старший беспризорник.- Годен он, Трясогузка! Сразу видно - годен! - вырвалось у Мики, и он тотчас получил затрещину.- Кличку командира вслух не произносят! - назидательно сказал старший и, снова заложив ногу на ногу, закачал носком ботинка.За эту привычку он и был прозван Трясогузкой - пичугой, которая всегда покачивает хвостом.Мика насупился, упрямо поджал губы, но пререкаться с командиром не стал и продолжал допрос:- Как звать?- Лёнькой! - соврал паренёк.Горький опыт научил его скрывать настоящее имя. Обычно, узнав, что он цыган, беспризорники охотно брали его в компанию, заставляли плясать и петь без отдыха, а вечером отнимали и делили между собой всё, что он получал за день. Но смуглый цвет лица и чёрные курчавые волосы часто подводили паренька.- Цыган? - спросил Трясогузка.- Нет!- Врёшь! Вижу, что цыган!- Не цыган! - паренёк соскочил со скамейки. - С голода сдохну, а цыганом не буду!Трясогузка удивлённо спросил:- А чем плохо, если цыган?- А чем хорошо? - горячился паренёк.Трясогузка пожал плечами.- Ни плохо ни хорошо... Обычно!Ответ получился неубедительный. Трясогузка почувствовал это и рассердился.- Есть у меня начальник штаба или нет? - повысил он голос.- Есть! - отозвался Мика.- Я, что ли, должен за тебя работать?.. Разъясни ему!Мика взял цыганёнка за руку, усадил на скамейку и с детской простотой сказал:- А нам всё равно - кто ты. Лишь бы не белый, не трус и не вор!- Будем звать тебя Цыганом, чтоб привык! - категорически заявил Трясогузка.Парнишка промолчал.- А теперь поклянись! - потребовал Мика.