К достижению показанных совершенств многие устремлялись одни для одной, другие для другой цели. Но весьма немногие приступали к сему с истинным страхом Божиим, с любовию искреннею и верою несомненною – которые одни, спомоществуемы будучи благодатию Божиею, скоро навыкают деланию заповедей и преуспевают во всех сказанных выше отличиях, каждочасно возрастая в добродетелях. Другие же оставляются блуждать, как в непроходной (бездорожной, судя по слову псалма 106, 40: по непроходней, а не по пути) пустыне – о каковых написано: отпустих я по начинаниям сердец их, пойдут в начинаниях своих (Пс. 80, 13). И якоже не искусиша имети Бога в разуме, (сего ради) предаде их Бог в неискусен ум творити неподобная (Рим. 1, 28). Итак, те, которые на камне послушания святым отцам положили доброе основание веры и надежды со страхом и трепетом, и на сем основании устрояют верность заповедям, какие дают им духовные отцы, соблюдая их, как бы их налагал на них Сам Бог – такие тотчас преуспевают в отвержении себя. Творить не собственную свою волю, но волю духовного отца своего, по заповеди Божией, и таким образом упражняться в добродетели – сие порождает не только отвержение себя самого, но и умертвие всему миру. Потом, когда выйдет таковой всем чувством души из мира и станет быть вне его, как в пустыне, тогда овладевается страхом и трепетом неизъяснимым и начинает вопиять к Богу из сердца, как вопиял Иона из утробы кита морского, Даниил – из рва львиного, три отрока – из пещи пламенной, Манассия – из среды медного быка. Сии болезненные и скорбные стенания его и глас молитвы его тотчас услышав, Господь Всеблагий, живот Свой давший на смерть за нас, грешных, извлекает его, как извнутрь кита, из бездны неведения и омрачения, наводимого миролюбием, чтоб он не возвращался более туда, ни даже помыслом – освобождает его, как из рва львиного, от злых похотей, кои похищают и снедают души человеческие, и как из пещи огненной, от страстных влечений, кои господствуют во всех людях, жгут нас, как огонь, растлевают нас, с насилием тянут к неуместным деяниям и возжигают пламень страстей внутрь нас. От всего этого, говорю, Господь освобождает его, орошая его благодатию Святого Духа и делая его чрез то неопалимым – освобождает, как извнутрь медного вола, от этой плоти земляной, тяжелой и страстной, в которой живущая душа наша бывает совсем неподвижна и неохоча ни на какую добродетель и делание заповедей Божиих, будучи крепко держима, туго вяжема и тяготима сею плотию как естественно соединенная с нею. Когда таким образом душа освободится от тиранства плоти (не говорю – отделится от тела чрез смерть его), тогда и она начинает взывать с пророком, говоря: растерзал еси вретище мое, и препоясал мя еси веселием: яко да воспоет Тебе слава моя