Вот совсем молоденький мальчик, лет двадцать от силы, белобрысенький, робкий, смотрит вокруг, пытается улыбаться, но видно, что его серьезно лихорадит. Михаил даже на расстоянии почувствовал дрожь в его коленках. «Куда ж ты, дурачок, полез, скушают тут тебя, как сосиску в тесте на автобусной остановке… На бегу скушают, даже не заметят, и будешь ты потом считать себя законченным неудачником, ничтожеством и бездарем и постепенно придешь к мысли, что лучше переквалифицироваться в управдомы… И ведь с легким сердцем переквалифицируешься, черт тебя дери, и мир лишится еще одного потенциального Творца Мечты… Жаль». Миша был уверен, что все именно так с этим белобрысеньким экстрасенсом и получится и помешать подобному сценарию сможет только он сам. Но фигня в том, что он не захочет. Обстоятельства окажутся сильнее… Вот женщина лет сорока, восточной наружности, с горделивой осанкой, острым подбородком и взглядом главы огромного семейства. Да, у нее точно большая семья, как у многих людей в тех далеких краях, откуда она родом. Наверняка куча детей, работящий муж, чрезвычайная занятость которого, впрочем, не оказывает существенного влияния на благосостояние семейства… У них маленький дом, небольшой задний дворик, на котором ее четверо разнокалиберных, но одинаково чумазых сыновей гоняют сдувшийся резиновый мячик… ее единственная доченька десяти лет от роду помогает ей на кухне… В большом котле жарятся в шипящем масле колечки лука, кусочки баранины и морковка… Это плов… Черт возьми, настоящий, свеженький узбекский плов, приготовленный настоящей узбекской ясновидящей! «Зачем ты здесь, добрая женщина? Кого ты хочешь удивить в этом зоопарке? Ты уже всем все доказала, тебя в твоем селе носят на руках, потому что ты никогда никому не отказываешь в помощи – даже последнему засранцу, не достойному прощения… Впрочем, кажется, ты уверена, что „нет тех, кто не стоит любви“, хотя никогда не слышала этой строки у Башлачева… Малограмотная, владеющая русским языком на уровне „мы иметь строительный бизнес в Москве“, но такая уверенная в себе, такая возвышенная и какая-то… Черт, не подобрать выражения… Словом, загадочная. Да, есть еще женщины в узбекских селеньях»…
И еще десятки лиц, сотни глаз, сотни судеб, сотни разных дорожек, сомкнувшихся у стен этого ангара.
Чудный денек намечается.
– Интересно, правда? – спросил Рустам Имранович.
– Не то слово, – кивнул Миша. – Просто книжки писать можно, не вставая со скамейки.
Мужчина даже как будто оживился.
– Предлагаю небольшое соревнование, чтобы скоротать время, – сказал он. – Помните сцену из «Холмса»? Как старший брат Майкрофт предлагал Шерлоку рассказать что-нибудь о случайном прохожем, которого они увидели из окна? Вы вообще смотрели этот сериал?
– Конечно. Мои родители никогда его не пропускали.
– Замечательно! Ну, что скажете?
Миша пожал плечами. Откровенно говоря, ему не очень нравилось делать это публично. «Сканирование» – дело интимное, и свои наблюдения лучше оставлять при себе. Но раз он настаивает…
– Что ж, пожалуй. Если только чуть-чуть.
– А больше и не нужно. Просто встряхнемся перед первым туром.
– Давайте, давайте.
Имранович с хрустом размял пальцы, приосанился.
– Что вы думаете вон насчет того молодого мужчины, у которого сейчас берут интервью телевизионщики? Видите, справа от автобуса?
– Вижу.
Михаил вынул руку из кармана и стал по привычке потирать свой левый висок. Это помогало ему сосредоточиться.
Объектом стал молодой человек в черной рубашке и черных же брюках, высокий, с короткой стрижкой. В вытянутой правой руке он держал мундштук с дымящейся сигаретой, сам держался как бы отстраненно и почти вальяжно, на вопросы телевизионщиков отвечал неторопливо, растягивая слова, при этом взгляд его не поднимался выше декольте на блузке прекрасной собеседницы.
– Ну? – спросил Рустам Имранович. – Что скажете?
Миша вздохнул. Задачка – для первого курса школы колдовства Хогвартс.
– Считает себя колдуном, – начал излагать Михаил, – причем не абы каким колдуном, а потомственным. Продолжайте.
Рустам Имранович кивнул и с мальчишеским азартом подхватил эстафетную палочку. Мишка понял, что для мужика это не просто хобби. Это то, для чего он до сих пор существует в этом мире.
– Парень одинок… Возможно, девственник, и это обстоятельство накладывает отпечаток на все, что он делает или пытается делать. Неистраченные чувства и эмоции он направляет в совершенно иное русло…
– Согласен, – подхватил Миша, не отпуская висок, – но, кроме его возможной девственности, есть еще и личностные характеристики. Парня можно назвать вредным… противным даже, я бы сказал. Нетерпим к чужому мнению и крайне болезненно воспринимает пренебрежение к своему колдовскому статусу…
– …да-да, жутко не любит, когда в нем сомневаются или даже смеются над ним. Кстати, что он вообще умеет?
– Вы хотите знать, обладает ли он хотя бы малой толикой того, о чем трубит сейчас девушке, с которой мысленно уже давно содрал блузку?
– Именно! – почти с детским восторгом воскликнул Рустам Имранович. – Что скажете, коллега?
Миша улыбнулся, несколько секунд молча изучал объект. Молодой человек в черном никак не мог закончить интервью. Девушка с микрофоном все пыталась от него улизнуть, оператор уже опустил камеру и искал новые планы для съемки, а колдун не унимался. Очевидно, нашел наконец благодарного слушателя.
– Способностей не много, – заключил Михаил. – Он любит внешние эффекты, но на самом деле способен, пожалуй, лишь на обнаружение взрывчатых веществ или марихуаны в чемоданах гастарбайтеров.
Рустам Имранович рассмеялся, хлопнув в ладоши.
– Браво, коллега! Я все пытался найти образный ряд для этого молодого человека, но вы попали в десятку раньше меня! Браво!
Михаил благодарно склонил голову. Разминку на этом он считал законченной, но Рустам Имранович вдруг перестал смеяться и повернулся к нему. Взгляд был серьезен.
– Ну, а обо мне что-нибудь можете сказать?
Миша вздохнул. «Вот этого я как раз и не хочу, – подумал он, стараясь послать соответствующий импульс в голову собеседника. – Давайте не будем портить хорошее утро, а?»
Рустам Имранович кивнул.
– Я ждал подобной реакции, – сказал он, отворачиваясь. – Должен предупредить об одной вещи. Сейчас мы с вами некоторым образом наблюдатели и, возможно, даже немного друзья. Но если мы оба с вами пройдем в шоу, мы автоматически превратимся в соперников. И поэтому…
Миша нахмурился. А ведь этот потрепанный жизнью мужичок в кепочке уже начинал ему нравиться. Черт побери, что делает с людьми желание быть первым…
– Рустам Имранович, я понятия не имею, во что мы с вами ввязываемся, но я убежден, что соперничество не предполагает вражды и уж тем более – вредительства. И давайте действительно не будем портить прекрасное утро!
Мужчина покраснел.
– Да… кхм… действительно.
Рустам Имранович отвернулся и стал рассеянно осматривать толпу.
Из дневника Екатерины Соболевой
28 июня 2008 года
…Иногда я чувствую себя просто какой-то зеленощекой принцессой Фионой. Сначала родители не разрешают ей гулять допоздна, а потом и вовсе заперли в высокой башне, оставив на попечение Дракоши. Родительский долг выполнен, девчонка изолирована от дурного влияния улицы, пусть сидит и ждет своего прекрасного принца, хаха… Да не жду я уже никакого принца, плевать я на них хотела! Мне нужна свобода. СВО-БО-ДА! Не в том смысле, что куда хочу, туда пойду, что хочу, то и наворочу. Я не такая, поверь мне… Да ты и сам прекрасно знаешь, что ж я тебе рассказываю, слава богу, уже пять лет общаемся! Просто я хочу, чтобы у меня было право выбора. Я считаю, что человек в шестнадцать лет заслуживает право выбора, а мне говорят, что ты еще не достигла возраста, дающего право голосовать… ха-ха три раза! Я учусь хорошо, я пишу лучшие сочинения в школе за всю историю ее существования (понял, да? бе-бе!), я не шляюсь по притонам… Я не блядую, в конце концов… Но я тысячу лет не была на ночном концерте в каком-нибудь клубе (блин, какое там «тысячу лет»! НИ РАЗУ НЕ БЫЛА!). Я забыла, что такое дискотека! Я полторы тысячи лет не гуляла на закате по нашей набережной, а ведь там так красиво! Я так люблю эту набережную, хотя река там чуть ли не самая грязная в городе. Да ну и что! Пусть грязная, пусть вечером страшновато, пусть то, пусть се… Но как я живу, посмотри на меня! Ради чего? Ради кого?! Зачем я?! Ой, ладно, пойду я спать… В последнее время днем мечтаешь только об одном – скорее плюхнуться спать. Кажется, только в постели чувствую себя спокойно, но утром приходится просыпаться. Знал бы ты, как иногда не хочется, чтобы веки разлипались! Ладно, прости за слабость, пока!