— Стой, — сказал Орех. — Нас подожди.
Патрон, казалось, не слышал его. Он шел посередине тоннеля.
Орех вскочил и кинулся вслед за ним.
— Патрон, подожди!
— Я большой, — повторял Патрон, глядя в никуда. — Я не должен бояться.
— Да, большой! Патрон, мне тоже страшно, но нам нельзя разделяться! Ты слышишь?! Патрон, стой!
— Я большой.
— Да, большой, очень большой!..
— Я не должен бояться.
— Стой, Патрон! — Орех заколотил кулаками по мощной спине здоровяка. — Да, ты большой! Ты должен нас защитить! Патрон, стой! Нам нужна защита!
Ты большой, ты защитишь!
Марк подбежал и оттащил кричащего Ореха в сторону.
— Я большой. Я не должен бояться.
Не переставая повторять одно и то же, Патрон скрылся в темноте.
— За ним! — скомандовал Борланд.
Сталкеры быстро двинулись по тоннелю. Свет фонарей выхватывал из темноты шагающую впереди внушительную фигуру. А потом она куда-то исчезла.
Они бросились бегом, но вскоре остановились. Тоннель расширился. Железная дорога разделилась на три линии, и каждая из них шла в свой тоннель.
— Что за чертовщина тут творится? — прошептал Борланд.
— Делимся на группы? — спросил Сенатор.
— Нет, — сказал Борланд. — Нельзя. И двух минут не продержимся. Эх, где ты, моя крыша, когда ты так нужна...
Сзади послышались чьи-то подпрыгивающие шаги. Сталкеры резко обернулись.
— Ну, все, Орех, держись, — сказал Борланд.
— Почему? — спросил парень, испуганно вскидывая автомат.
— Щас машинист надерет тебе задницу за отстреленное колесо.
Сталкеры засмеялись. Смех так успокаивал.
В свете фонарей возникла ладная девичья фигурка.
— Привет! — жизнерадостно сказала незнакомка.
На вид ей было не более семнадцати лет.
— Здравствуй, — ответил Орех.
— Вы за мной пришли? — спросила девушка.
— Ммм... — промычал Борланд.
— Ну, простите меня, — проникновенно сказала она. — Я больше не буду.
И тут же лицо ее оживилось:
— Давайте так: вы ничего не скажете маме! Вы скажете, что не нашли меня! А я сама пойду за вами и выйду как ни в чем не бывало! Как будто сама
пришла. А?
И она лукаво подмигнула.
— Надо подумать, — Борланд изобразил задумчивость.
— Ну пожа-а-алуйста! — девушка подбежала к нему и приложила к его щекам теплые нежные ладони. — Вы такой сильный, мужественный! Хотите, я вас
поцелую?
И она, встав на цыпочки, прикоснулась губами к губам Борланда.