Мысленно отругав
себя за преждевременную потерю внимания, он решил перестать морочиться насчет того, что в любом случае скоро узнает.
Команда замедлила движение возле Бара.
— Стволы опустить, но держать наготове, — предупредил Борланд.
Однако и в этот раз они никого не встретили. Блокпост снова оказался безлюдным. Не было никаких признаков недавнего ведения боя за территорию,
а ведь такой бой следовало ожидать. Оставалось этому только радоваться. Группа, не доходя до укреплений, свернула на север и быстро направилась по
прямой дороге. Редеющие строения завода «Росток» закончились и вскоре остались вдали.
Несколько сотен метров сталкеры шли через мутировавший лесной массив. Природа словно демонстрировала им выставку чернобыльских достижений.
Здесь были деревья, сросшиеся ветками и верхушками, переплетенные стволами, гибриды двух и более видов, с листьями всех цветов радуги. За одну
только фотографию этого безумного павильона на Большой Земле можно было получить целое состояние у нужных людей. Или, что было более вероятным,
угодить за решетку на срок, стремящийся к бесконечности.
Затем парад экспонатов местной кунсткамеры закончился. Команда дошла до Милитари — холмистой местности, формой рельефа напоминавшей Свалку.
Вопреки предположениям Марка, уровень радиации здесь был ниже, чем в других местах. Но когда Борланд повел их на ближайший холм, Марк убедился, что
это касалось только дорог. На холме счетчик Гейгера напомнил о повышенной опасности.
— Почему мы не пошли по дороге? — спросил Марк у Борланда.
— Тебе мало знакомств за эти два дня?
— Разве не сюда, по твоим словам, ушли «долговцы»?
— Я лишь предположил, — ответил Борланд, глядя на несколько аномалий Электра, слившихся в одно сплошное хранилище голодных молний. — На деле же
все чуть иначе. Эта земля принадлежит клану «Свобода».
— Замечательно, — сказал Марк. — Это, конечно, почти одно и то же. «Долг» и «Свобода».
— Рано поднимать панику. Кланы могут быть в каких угодно отношениях друг с другом, но мы-то теперь не враги никому из них. Поэтому просто
пройдем к Рыжему лесу другой дорогой.
С этими словами Борланд остановился, глядя с холма вниз, на деревушку из двух десятков домов. За исключением пары недостроек, все дома казались
обжитыми. Однако зловещая тишина, разбавленная лишь печальным скрипом обветшалых заборов, свидетельствовала о том, что дома опустели навсегда.
— Эта деревня старая, — сказал Борланд. — Она была здесь до того, как начали застраивать Припять и Чернобыль. После первого взрыва сюда
вернулись некоторые жители, стали самоселами. Им предлагали лучшие условия, деньги, материальную помощь. Не помогло. Не придумали еще достаточного
довода, чтобы убедить человека отказаться от своих корней.
— Все кончилось при втором взрыве? — спросил Орех, грустно глядя на опустевшее селение.
— Да, — ответил Борланд и начал спуск. — Это не просто куча старых домов. Это символ человеческой стойкости, как бы ни казалось это неуместным.
Самоселы дали мудрый пример сталкерам.