Гумилев Л. Н.: „Новое поколение русских людей, ровесников князя Александра, быстро осознало масштабы опасности, грозящей стране с запада, и потребность в сильном союзнике. Обрести этого союзника Руси помогла логика событий и гений Александра“[81].
Костомаров Н. И.: „Руси предстояла другая историческая дорога, для русскихъ политическихъ людей – другiе идеалы. Оставалось отдаться на великодушiе побъдителей, кланяться имъ, признать себя ихъ рабами и тъмъ самымъ, какъ для себя, такъ и для потомковъ, усвоить рабскiя свойства. Это было тъмъ легче, что монголы, безжалостно истреблявшiе все, что имъ сопротивлялось, были довольно великодушны и снисходительны къ покорнымъ. Александр какъ передовой человъкъ своего въка понялъ этотъ путь и вступилъ на него“[82].
Особое место при рассмотрении причин этого союза уделяется родственным мотивам, значимым для самого Александра. С точки зрения Л. Н. Гумилева, „естественное нежелание помогать убийцам отца сделало князя Александра Ярославовича сторонником Батыя“[83]. Гумилев рассматривает смерть князя Ярослава как результат отравления, совершенного матерью Гуюка по доносу Федора Яруновича.
Внутриордынскую политику, в свою очередь, также нельзя характеризовать однозначно. Здесь, в верхней части военно-иерархической лестницы власти наблюдается ожесточенная борьба за первенство. Русские князья при ведении переговоров учитывали эти хитросплетения внутриордынских отношений. „Скажем, владимирский князь – Ярослав Всеволодович, брат погибшего на Сыти Юрия, как православный, поехал договариваться о союзе в Каракорум именно к Гуюку, намеренно минуя Батыя“[84].
Итак, в 1247 г. Александр вместе со своим братом Андреем отправился в ставку хана. По версии Костомарова, приглашение могло звучать следующим образом: „Мнъ покорилъ Богъ многiе народы: ты ли одинъ не хочешь покориться державе моей? Но если хочешь сохранить за собою землю свою, прiди ко мнъ: увидишь честь и славу царства моего“.
„Летописи не сохранили описаний приема русских князей в ханской ставке“[85]. Однако в распоряжении историков имеются описания ордынского быта. Следовательно, в общих чертах мы можем представить обстановку, в которой проходил важный в историческом смысле прием. „Ханъ принималъ завоеванныхъ подручниковъ въ разрисованной войлочной палаткъ, на вызолоченномъ возвышении, похожемъ на постель, съ одною изъ своихъ женъ, окруженный своими братьями, сыновьями и сановниками; по правую руку его сидъли мужчины, по лъвую – женщины. Батый принялъ нашихъ князей ласково и сразу понялъ, что Александру, о которомъ уже онъ много слышалъ, выходить по уму своему изъ ряду прочихъ князей“[86]. По версии Борисова, ханский прием, напротив, мог быть в высокомерных тонах, т. к. князья „русского улуса“ всецело зависели от его воли.
Поговорив с князьями, „не желая вызывать лишний раз гнев ордынского хана своей самостоятельностью, Батый не стал решать вопроса о великом княжении Владимирском единолично“[87].
Оседлая жизнь была не по вкусу кочевникам-монголам. Не был исключением и сам великий хан. Поэтому точное место встречи великого хана с княжичами неизвестно. „Уже само пребывание при дворе хана таило для русских большую опасность. Все здесь было проникнуто тайной и явной ненавистью одних „сильных людей“ к другим“[88]. Но на сей раз все прошло благополучно. Получив ярлык – особую ханскую грамоту, дававшую право на княжение, – Александр и Андрей подобру-поздорову были отпущены на Русь.
Примечательно, что Александр – старший из братьев – получил лишь Киевский „стол“, а Андрею досталось великое княжение Владимирское. О причине принятия ханом такого решения можно только догадываться. Возможно, он хотел тем самым поссорить русских князей, а может быть, хан отдал тем самым предпочтение Александру, т. к. Киев, несмотря на меньшую значимость, был старше Владимира. Сообразил, что Александр, будучи умнее, мог быть для них более опасен, или же по каким-либо еще причинам. Тем более что Александр не усидел долго в Киеве, а вскоре отбыл в Новгородские земли, как кажется, не принимая близко к сердцу ханской обиды и не ставя во главу угла княжение Владимирское.
Как бы там ни было, эта поездка, вероятно, дала много полезного для политика Александра. Выражаясь образно, он научился сидеть с монголами за столом, уживаться с ними, изучил те качества характера иноверцев, которые теперь необходимо было усвоить русичам, чтобы ужиться с непобедимыми завоевателями [89]. „Чрезвычайная сплоченность силъ, безусловное повиновенiе старшимъ, совершенная безгласность отдъльной личности и крайняя выносливость – вотъ качества, способствовавшие монголамъ совершать свои завоевания, качества, совершенно противоположныя свойствамъ тогдашнихъ русскихъ, которые, будучи готовы защищать свою свободу и умирать за нее, еще не умъли сплотиться для этой защиты“[90].
Вскоре сам ход событий повернулся таким образом, что не сумевший принять чужеземных порядков, Андрей вынужден был освободить престол Владимирский, а его место занял Александр. Причины немилости Великого хана к Андрею, вызвавшие впоследствии нашествие карательной „Неврюевой рати“, до конца не ясны. По одной из версий, сам Александр донес Сартаку о том, что Андрей утаивает часть собранной для татар дани. Сам Андрей вел противоречивую политику в отношении монголов, пытаясь найти поддержку Запада для военного освобождения Руси от ига, использовав при этом вступление в родственные связи со знаменитыми родами. Знаменателен этот период еще и тем, что в 1251 г. место великого хана занял Менгу. И смена власти также могла послужить причиной новой политики монголов.
В 1252 г. Александр отправился в Волжскую орду, где получил ярлык на великокняжение Владимирское. Этот пост он принял из рук Сартака – сына Батыя, с которым он подружился при первом посещении Орды [91].
„Съ этихъ поръ Александръ, чувствуя свое старъйшинство и силу, готовый найти поддержку въ Ордъ, поднялъ голову и иначе показал себя…“[92]
Договор с монголами можно назвать первой дипломатической победой Александра. Л. Н. Гумилев видит значение этого договора для русских князей в том, что они сохранили большую свободу действий, т. е. могли по своему усмотрению решать внутренние проблемы. Вместе с тем „Александра интересовала перспектива получения от монголов военной помощи для противостояния нажиму Запада и внутренней оппозиции. Именно за эту помощь Александр Ярославович готов был платить, и платить дорого“[93]
Примечания
1
Нечволодов А. Сказания о русской земле. Т. 1. Кемерово, С. 137.
2
Ключевский В. О. Краткое пособие по русской истории. М., 1992. С. 29.
3
Нечволодов А. Указ. соч. Т. 1. С. 139.
4
Там же. С. 140.
5
Соловьев С. М. Сочинения. Т. 1–2. М., 1988. С. 151.
6
Соловьев С. М. Указ. соч. Т. 1–2. С. 170.
7
Там же. С. 143.
8
Там же. С. 42.
9
Там же. С. 42.
10
Нечволодов А. Указ. соч. Т. 1. С. 160.
11
Греков Б. Д. Указ. соч. С. 53.
12
Там же. С. 60.
13
Повесть временных лет. Ч. 1. М., Л., 1950. С. 40.
14
Нечволодов А. Указ. соч. Т. 1. С. 175.
15
Повесть временных лет. Ч. 1. М., Л. 1950. С. 208.
16
Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 1. М., 1993. С. 17.
17
Гордиенко Н. С. Крещение Руси: факты против легенд и мифов. Л., 1984. С. 67.
18
Фроянов Н. Я. Киевская Русь: очерки социально-экономической истории. Л., 1980. С. 93.
19
Нечволодов А. Указ. соч. Т. 1. С. 163.
20
Нечволодов А. Указ. соч. С. 163.
21
Гордиенко Н. С. Указ. соч. С. 69.
22
Повесть временных лет. Ч. 1. М., Л., 1950. С. 243.
23
Повесть временных лет. Ч. 1. М., Л., 1950. С. 254.
24
Там же. С. 256.
25
Повесть временных лет. Ч. 1. М., Л., 1950. С. 277.
26
Гордиенко Н. С. Указ. соч. С. 71.
27
Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М., 1982. С. 98.