Идти и на самом деле оказалось недалеко.
Через пару сотен шагов местность стала заметно повышаться, и Никита припомнил, что в поисках грибов где-то здесь рядом он пару раз натыкался на пригорок, на вершине которого имеется полуоплывшая, еще с войны, большая воронка. Скорее всего, от мощной немецкой авиабомбы – в 41-м здесь шли жесточайшие бои, и в окрестных лесах до сих пор на каждом шагу попадались и воронки от снарядов и бомб, и окопы, и остатки траншей.
Что мог забыть ночью на этом пригорке их внезапный ночной встречный, было труднообъяснимо, но торопился он именно сюда. Потому что на краю воронки он остановился и сказал:
– Все, добрались. Кажется, успели.
– И что дальше? – хмуро осведомился Женька.
– А дальше спихивайте рюкзак в воронку и как можно скорее шагайте назад – к своей машине. Садитесь в нее и уезжайте. И забудьте о нашем знакомстве.
– Это вряд ли, – сказала Маша.
– Как вам будет угодно, – не стал возражать незнакомец. – Ну, чего вы ждете? Идите отсюда.
Они развернулись и молча пошли вниз. Маша подсвечивала дорогу фонариком, который вместе с сумочкой догадалась прихватить из машины с самого начала, и Никита с Женькой держались поближе к ней.
– Как-то это все унизительно, не находите? – осведомился шепотом Женька, когда троица спустилась с пригорка.
– Добрым словом и пистолетом, – ответил Никита, – можно добиться больше, чем просто добрым словом. Не помню, кто это сказал.
– У него разве нашлось для нас доброе слово? – фыркнула Маша. – Что-то я не заметила.
– Стойте, – негромко сказал Женька. – Не знаю, как вы, а я так не могу.
– Как именно? – спросила Маша.
– Да вот так. Сказал нам взрослый дядя идти, мы и пошли.
– У взрослого дяди большой и настоящий пистолет, – напомнил Никита.
– Плевать, – Женька остановился и тихо, но быстро продолжил: – Мой репортерский нюх просто-таки вопиет о сенсации. Подумайте сами. Что делать ночью в лесу человеку с рюкзаком автоматных патронов и пистолетом? Да не просто в лесу, а в старой воронке от авиабомбы, куда ему необходимо было попасть к определенному времени. – Он вытащил из набедренного кармана своих штанов-карго мобильник и щелкнул крышкой. – Вот. К одиннадцати часам и двенадцати минутам. А?
– Понятия не имею, – признался Никита. – Но скажу честно, что соваться туда мне лично не очень хочется. И тебе не советую. Я не люблю, когда стреляют в меня или в моих друзей.
– Брось, – сказал Женька. – Какая стрельба? Он пугает только, это же сразу видно. Я только одним глазком…
Бау-у-у…
Звук, как будто кто-то нечаянно задел струну бас-гитары, донесся со стороны пригорка, и они разом обернулись.
Как раз вовремя, чтобы заметить угасающий за деревьями сполох неяркого зеленоватого света.
– Я мигом, – шепотом пообещал Женька и решительно двинулся в сторону пригорка.
– Погоди, – ухватил его за плечо Никита. – Идти, так вместе.
– Вот именно, – согласилась Маша. – Я тут одна не останусь, и не надейтесь.
К воронке они подобрались так тихо, как только сумели, и света от выглянувшей из-за туч луны вполне хватило, чтобы разглядеть – на дне никого нет.
– Вот те раз, – пробормотал Женька. – Маш, дай-ка мне твой фонарик. – Он немного подумал и добавил: – Пожалуйста.
Но и с помощью фонарика они не смогли обнаружить даже малейших следов незнакомца.
– Ничего не понимаю, – в полный голос признался Женька. – Он же еле шел, мотало его. Да еще и рюкзак с патронами. Куда делся?
– Очухался и свалил, – предположил Никита.
– Или уполз, – хмыкнула Маша. – Действительно, странно.
– А это что? – заинтересовался Женька, направляя луч фонаря на дно воронки.
– Что? – спросил Никита.
– Да вон, чернеет.
– По-моему, это камень, – не очень уверенно сказала Маша.
– Камень… Он всегда здесь был?
– По-твоему, я должен знать каждый торчащий из земли камень в округе? – осведомился Никита.
– Каждый, не каждый… – пробормотал Женька. – Ну, ладно, ладно, сейчас посмотрим.
Он спустился в воронку, присел на корточки и протянул к камню руку.
– Ам! – громко сказала Маша.
Женька дернулся.
Никита засмеялся.
– Дураки, – вздохнул Женька. – Оба.
И решительно приложил к камню ладонь.
– Холодный, – сообщил он через секунду. – И гладкий. Откуда бы здесь взяться такому камню, хотел бы я знать? На гранит не похоже.
– А на алмаз? – спросила Маша.
– Нет, не романтики вы, – вздохнул Женька. – Я вот нюхом чую, что здесь все не так просто.
– Бритву Оккама знаешь? – спросил Никита. – Советую воспользоваться.
– Бритва Оккама – вещь хорошая, – сказал Женька. – Но… Черт, мне кажется или он на самом деле дрожит?
– Кто? – нахмурилась Маша.
– Не «кто», а «что». Камень. По-моему, я ощущаю какую-то вибрацию.
– Мели, Емеля, твоя неделя, – усмехнулся Никита. – Вибрацию он ощущает…
– Да ты сам пощупай! – возмутился Женька. – Маш, или ты. Честное слово не вру!
Маша посмотрела на Никиту, тот пожал плечами.
– Хорошо, – сказала она. – Но если разыгрываешь…
Она аккуратно спустилась вниз и присела рядом с Женькой:
– Ну-ка…
Никита громко и длинно вздохнул.
– Чувствуешь? – нетерпеливо спросил Женька.
– Да погоди ты, не суетись. Тихо будь.
Несколько секунд тишину нарушал лишь ветерок, копошащийся в вершинах деревьев.
– Знаете что, друзья мои… – не выдержал Никита.
– Кажется, действительно что-то есть, – сказала Маша. – Едва ощутимо, но есть. Никита, иди сюда, попробуй.
– Интересный какой вечерок у нас выдался, – сказал Никита, спускаясь к друзьям. – То мужик с патронами, то воронка с камнями. Что дальше будет, интересно? Надеюсь, не берлога с медведями. Подвиньтесь-ка.
Женька и Маша освободили ему место, подавшись в стороны, но дотронуться до камня Никита не успел. Низкий, едва слышный гул зародился, как им показалось, где-то под ногами, резко набрал силу, окружил со всех сторон и плавно затих.
Как будто кто-то невидимый задел струну на гигантской бас-гитаре.
И вместе со звуком вспыхнуло над камнем зеленоватое облачко туманного света, заполнило воронку до самых краев и тут же пошло на убыль, пропало, исчезло, словно вода, выпущенная из раковины, как и не было ничего.
Глава 2
Дорога со странностями
– Мама, что это было? – процитировал старый анекдот Женька. – Нет, вы видели? Этот свет прямо из камня шел!
– И звук, – сказала Маша. – По-моему, звук тоже где-то там зародился, в камне этом.
– Фантазеры, – пробормотал Никита, забрал у Женьки фонарь, присел и ощупал предполагаемый источник странного звука и света.
Камень как камень. Ну, то есть не совсем, конечно. Во-первых, на удивление гладкая поверхность, словно отполированная. Во-вторых, ясно, что доступна лишь малая его часть, а сам он под землей, и не понятно, какой на самом деле величины. В-третьих, порода. Черный непроницаемый цвет. Во всяком случае, сейчас, при свете фонаря, он кажется черным. Базальт? Честно признаемся, что в камнях и вообще горных породах мы ни хрена не понимаем. Образование не то.
– Никакой вибрации я не чувствую, – сказал он и поднялся. – Хоть это ни о чем не говорит. Свет я видел, а звук слышал. Как и вы.
– Вывод? – спросила Маша.
– По-моему, надо ехать домой. Ночь – не самое лучшее время для полевых исследований и поисков незнакомых, вооруженных пистолетами людей. Предлагаю вернуться сюда в субботу днем и уже тогда тщательно все осмотреть.
– Н-да, – вздохнул Женька. – Жаль, но, кажется, ничего другого не остается.
Они выбрались наверх и не спеша направились к дороге, освещая себе путь Машиным фонариком.
Но машины на дороге не оказалось.
Они прошли сотню метров вперед, а затем назад, до самой опушки, но дорога была пуста.
– Неужели этот Индиана Джонс с рюкзаком и пистолетом ее угнал? – возмутилась Маша. – Типа отвлек сначала внимание, а потом… Хорошо еще, что застрахована и сумочку с деньгами и документами я на автомате с собой взяла. Но все равно хлопот теперь не оберешься.
– Гадай не гадай, а колес у нас нет, – заметил Женька. – В Москву же попасть сегодня ночью желательно по-любому. А почему Индиана Джонс?
– Хрен его знает, чем-то напомнил. Симпатичный мужчина, вообще-то. Хоть и немолодой.