Вот как раз на этих жалобах старый учитель остановился, оперся на свой простецкий посох, указал вниз:
— Смотрите — там, на склоне: черные точки мельтешат.
Ххот, присмотревшись, согласился:
— Вижу. Это птицы. Похоже вороны. Гадкая птица, но я и на такое согласен. Эй, малец — может ты и лук сумеешь соорудить из этого кизила, после чего подстрелить пару чернокрылых бестий?
— Вороны просто так над одним местом не летают, — не по вопросу ответил ученик.
— А ведь верно, — согласился омр. — Надо быстрее спуститься — поглядеть чего это их туда потянуло. Даже если там недельной давности дохлятинка — не стану отказываться. Перца душистого к такой бы неплохо, ну да где ж его найдешь…
В горах расстояния выглядят обманчиво — когда спустились к вороньему пиру, над склоном начали сгущаться сумерки. Отяжелевшие птицы с недовольным карканьем оторвались от туши, с трудом взлетели, удалились чуть ниже, спикировали в заросли — похоже, там тоже имелось что-то вкусненькое.
Омр, пнув ногой вытянутую рогатую тушу, констатировал:
— Да это же олень! Отличный олень! Благородной породы! Самец трофейный — ваши аристократы любят такие роскошные головы на стены прибивать. Непохоже, что он умер сам…
Пригнувшись, Ххот что-то поднял, торжественно продемонстрировал находку — медный цилиндрик, суженный с одной стороны:
— Гильза от винтовки Энжера — наверное, тут поработали солдаты коалиции. А может шайка наших с трофейным оружием постаралась… Странно — почему они не забрали мясо…
Старик, указав на отдельных ворон, кружащих над окрестностями, предположил:
— Похоже, здесь перебили целое стадо. Вон следы лошадей — кавалеристы загнали оленей к скалам. Скорее всего, они издалека пришли — нечего им здесь делать…
— Я вижу. Но почему мясо не забрали?
Старик пожал плечами:
— Может забрали несколько туш, а остальное бросили. Не нужно им столько было.
— Да они верно сбрендили — это ведь горные олени! Заветная мечта любого охотника! На них никто не смеет поднимать руку, кроме высших аристократов — под угрозой удавливания или отсечения нахальной руки по самое плечо! Говорят, что их мясо подобно нежнейшему говяжьему языку. Вот только убитого оленя надо сразу потрошить и быстро вырезать мускусную железу. Стоит промедлить, и мясо будет с неприятным запашком. Ну да ладно — я и на тухлое согласен, а это явно еще не протухло. Отдыхайте, друзья мои неожиданные — сейчас Ххот накормит вас по-настоящему. Только омр умеет так кормить — с пальцами слопаете.
Заявление воина выглядело несколько подозрительно — достаточно вспомнить о ряде особенностей кухни его народа. Но мальчику, похоже, было все равно — рухнул на пятую точку прям там где стоял: сильно вымотан. Старик оказался покрепче — растворился в зарослях, откуда вскоре вернулся с охапкой сушняка и новостями:
— Я нашел еще две туши. И следы медвежьи видел. Большие следы — большой медведь. Наверное пещерный — в такой глуши они до сих пор встречаются.
— Ну это понятно — падаль косолапые очень уважают, — заметил омр, не отрываясь от разделки добычи.
— Ночью придется поддерживать костер — пищи вокруг достаточно и хищники не рискнут подойти к огню.
— Зверей я не боюсь — уделаю любого медведя, а вот солдат надо остерегаться. Вдруг вернутся. Меня они точно прикончат — омров эти слизняки не любят. Да и вам достанется…
— Ночью точно не вернутся — кавалерия в темноте по горам двигаться не сможет.
— Твоя правда, мальчик. Старик! Ты бы принес еще сухих веток — эти прутики прогорают слишком быстро. Их на ужин уйдет слишком много, а ведь ты еще всю ночь собираешься огонь поддерживать. Когда стемнеет, искать дрова станет трудно.
Вслед за стариком на поиски топлива отправился и мальчишка. Омр только головой покачал — тощий малец на ногах не стоит, но туда же. Неугомонное отродье, упрямое как и все жители Наксуса…
Горный олень создание благородное и крупногабаритное — передняя нога весит побольше, чем боевой топор омров, а заднюю женщине двумя руками поднять нелегко, да и для крепкого мужчины не пушинка. Но тройка путников прикончила ее целиком. Правда, работали в основном крокодильи челюсти Ххота — наконец-то он заткнулся, не терзая уши спутников своими рассуждениями и расспросами. Старику хватило несколько полосок, а мальчику и того меньше — поклевал будто болезненный воробей. Мясо, правда, было не особо аппетитным — обуглилось вдоль разрезов, несоленое, да и запах не особо приятный. Воин, грызя добротно обглоданную кость, заметил: