Он нравился мне так сильно, что я задрожала, как вспугнутый заяц. Объятия тотчас же сделались теснее. Вместо того чтобы наслаждаться поцелуем, я распереживалась: вдруг в этот момент мимо проезжает Липа и пялится на нас из окна автобуса? Или Альбина отправилась по делам и заметила машину мужа, а рядом с ней его самого, целующегося с какой-то девицей? Сейчас она подкрадется сзади и как завопит!
Я непроизвольно втянула голову в плечи. Горчаков сразу отстранился и заглянул мне в глаза:
– Что, неужели это так отвратительно? – спросил он.
Вероятно, я казалась ему бревном, покрытым инеем.
– Что?
– То, что я делаю?
«Это замечательно, – хотела выкрикнуть я. – Великолепно, потрясающе!..» А вслух сказала:
– Это непорядочно, вас Альбина ждет.
– Вы ничего не знаете. – Горчаков отпустил меня, насупился и, засунув руки в карманы, угрюмо уставился себе под ноги. – Она не является препятствием.
Я горько усмехнулась. Ну, конечно. Жена! Какое же это препятствие? Правда, сознание того, что Горчаков, мой идол, такой же, как все остальные мужчины, ничуточки не остудило мою горячность. Если бы не вмешательство Шлыкова, если бы Горчаков повел себя так же хотя бы месяц назад, я бы не смогла от него оторваться и прямо здесь, на автостраде, призналась ему в любви.
– Ладно, разберемся с этим позже, – сказал он и открыл для меня дверцу машины.