Левее! завопила я, и мы проскочили мимо вазы. Чудом.
Молодой человек поглядел на нас с любопытством. У него было умное, красивое лицо, и я с облегчением увидела, что глаза его улыбаются. Я показала вырезку.
Я хотела бы посмотреть вот эти, сказала я, подражая повелительному тону Надежды, но голос вышел старческий и нетвердый. Четвертый размер.
Он чуть округлил глаза, но ничего не сказал. Повернулся и ушел в подсобку там виднелись коробки, лежащие в ожидании на полках. Я закрыла глаза.
Я знал, что у меня осталась пара.
Он осторожно вынул туфли из коробки, блестящие, словно облизанные, и красные, красные, красные.
Можно посмотреть?
Как елочные украшения, как рубины, как небывалые плоды.
Желаете примерить?
Он ничего не сказал про инвалидное кресло, про старые, шишковатые ступни в бежевых туфлях без шнурков. Вместо этого он встал передо мной на колени, и темные волосы упали на лицо. Он осторожно разул меня. Я знала, что он видит червяки синих вен, оплетшие щиколотки, слышит фиалковый запах талька, который Надежда втирает мне в ноги перед сном.
Он очень осторожно надел мне туфли; я почувствовала, как опасно выгнулись своды стоп, когда туфли скользнули на место.
Позвольте, я вам покажу. Он осторожно выпрямил мою ногу, чтобы мне было видно.
Джинджер Роджерс, шепнула Надежда.
Можно посмотреть?
Как елочные украшения, как рубины, как небывалые плоды.
Желаете примерить?
Он ничего не сказал про инвалидное кресло, про старые, шишковатые ступни в бежевых туфлях без шнурков. Вместо этого он встал передо мной на колени, и темные волосы упали на лицо. Он осторожно разул меня. Я знала, что он видит червяки синих вен, оплетшие щиколотки, слышит фиалковый запах талька, который Надежда втирает мне в ноги перед сном.
Он очень осторожно надел мне туфли; я почувствовала, как опасно выгнулись своды стоп, когда туфли скользнули на место.
Позвольте, я вам покажу. Он осторожно выпрямил мою ногу, чтобы мне было видно.
Джинджер Роджерс, шепнула Надежда.
Туфли, в которых можно гордо выступать, дефилировать, шагать, парить. Что угодно только не ходить. Я долго смотрела на себя, сжимая кулаки, ощущая в сердце жаркую, яростную сладость. Интересно, что сказал бы Том, если бы видел меня сейчас. Голова у меня шла кругом.
Сколько? хрипло спросила я.
Молодой человек назвал цену, настолько ошеломительную, что сначала я была уверена, что ослышалась, больше, чем стоил мой первый дом. Осознание с лязгом упало мне в душу, словно что-то уронили в колодец.
Дороговато, к сожалению, донесся откуда-то издали мой собственный голос.
Судя по лицу продавца, он чего-то такого и ожидал.
Ох, Вера, тихо сказала Надежда.
Ничего, сказала я, обращаясь к обоим. Они мне на самом деле не очень подходят.
Молодой человек покачал головой.
Не могу согласиться, мадам, сказал он, криво улыбнувшись. По-моему, они вам очень подошли.
Он осторожно уложил туфли цвета валентинки, леденца, гоночной машины обратно в коробку.
В магазине было светло, но, когда туфли исчезли, мне показалось, что свет чуть потускнел.
Вы только на день приехали, мадам?
Я кивнула.
Да. Мы замечательно провели время. Но нам уже пора домой.
Очень жаль. Он протянул руку к вазе у двери и вытащил оттуда розу. Не желаете ли взять с собой?
Он вложил розу мне в руку. Совершенный, благоухающий, едва раскрывшийся бутон. Запах летних вечеров и «Лебединого озера». В эту секунду я забыла про красные туфли. Мужчина не мой сын подарил мне цветы.
Эта роза до сих пор у меня. На время, пока мы ехали обратно в поезде, я поставила ее в бумажный стаканчик с водой, а дома перенесла в вазу. Желтые хризантемы все равно уже засохли. Когда роза увянет, я засушу лепестки они все еще необычно сильно пахнут и буду закладывать ими страницы «Лолиты», которую мы с Надеждой сейчас читаем. Может, это все и неподобающе. Но пусть только попробуют отобрать.
Сестра
Мне всегда было немножко жалко старших сестер Золушки. И я всегда подозревала, что сказки, мультфильмы и пьесы чего-то недоговаривают.
Злым старшим сестрам живется непросто. Особенно под Рождество, в сезон детских спектаклей, мишура, фальшивый блеск, свист и топанье, плоские шутки, ахи, охи, берегись, вон он прячется за кустом. И визгливые липкие дети, перемазанные мороженым, в тебя плюются или девчонка в костюме принца осыпает мукой, а потом все радостно отправляются в диско-бар «У Золушки» поесть пирожков, «счастливый час» после спектакля, выпивка со скидкой.
Нет, спасибо.
Конечно, в стародавние времена было еще хуже. Этому Гримму за все придется ответить, и Шарлю Перро тоже, и дураку-переводчику. «Стеклянный башмачок», тоже мне. Эти pantouflesdeverre[10] стали проклятием всей моей жизни, и даже не важно, что в оригинале они были vair, то есть из горностая, и гораздо свободней в подъеме (может, даже налезли бы, то-то сюрприз был бы принцу с его шлюшкой). Нет, стародавние времена были гораздо суровей, и вороны выклевывали нам глаза после свадьбы, конечно, нельзя же испортить мадам ДФу-ты-Ну-ты такой большой день, и всех злодеев ждали справедливо заслуженные пытки.