Пап, дай денег.
Каких еще денег?
Ну как, пап, ты разве не знаешь, мы с друзьями собрались на рождественскую поездку в горы? И ты разрешил.
И прекрасно. Поезжай.
А деньги?
Я полагал, что тебе платят стипендию.
Пап, ты же знаешь, что на стипендию в горы не поедешь. А ты обещал!
Александр Ямской мрачно промолвил:
Хорошо, вечером.
Когда он уже собирался выходить из дома, раздался телефонный звонок.
Почему ты меня обижаешь все время? прозвучала трубка обиженным голосом матери.
«О боже!» пронеслось в Сашиной голове.
О чем ты, мама?
Ты же знаешь, что невозможно прожить на пенсию.
Но я же даю тебе дополнительно.
А ты знаешь, какая сейчас инфляция, сынок?
Будучи работником финансовой сферы, Саша знал точную цифру.
Десять процентов, нервно ответил он.
Но ты мне уже несколько лет даешь одну и ту же сумму в месяц!
Но и мой доход уже несколько лет почему-то никто не индексирует, мама!
Но при этом вы почему-то не меняете своих привычек! Несколько машин в семье, путешествия, гольф-клубы
Гольф-клуб мне нужен по работе, машина у меня корпоративная. Боже мой, почему, почему я должен оправдываться! заорал Саша Ямской. Все эти чертовы деньги! Я же их не печатаю!
Выходя из квартиры, он в раздражении хлопнул дверью и проснулся от этого звука. Студенты собирали учебники и тетради. Семинар по философии закончился.
Декабрь 2004Полет
Николай Николаевич, человек среднего возраста, совершал перелет Токио Москва. Николай Николаевич был человек солидный, из бизнес-класса. Летал он в Токио по делу, а не просто для каких-то там развлечений.
«Так же, как мой отец, думал Николай Николаевич. Да и дед, пожалуй», плавно продолжала свое развитие привычная ему мысль.
Тут надо отметить, что ни отец, ни дед Николая Николаевича в Токио никогда не летали ни по делу, ни без дела. А вот в ресторан «Токио», что в гостинице Россия, его отец любил захаживать. Разумеется, всегда по делу. Переговоры, прием делегаций и все, знаете ли, такое. И дед его при жизни был человеком солидным. Николай Николаевич всегда тоже очень хотел стать человеком солидным и всячески к этому стремился. Ему даже представлялось, что существует некий универсальный метод, дающий такую возможность счастливцам, успешно его усвоившим. В этой связи он внимательно отслеживал жизненные пути его успешных знакомых, пытаясь при этом делать ему одному понятные обобщающие выводы. То, что формула успеха была у каждого своя, Николая Николаевича почему-то не смущало, и он продолжал свои обобщающие изыскания.
Во время полета Николай Николаевич одновременно наслаждался и страдал. Наслаждался он тем, что летит не в каком-нибудь эконом-классе, а в «бизнесе». А это, соответственно, означает, что летит он по делу. Только вот не все стюардессы, как ему представлялось, до конца понимали всю значимость происходящего. Оттого, для большей убедительности, он придавал своему лицу выражение утомления и сосредоточенности. Сосредотачиваться было особенно не на чем. Да он и не был большим охотником до этого. Тем не менее, ввиду многолетней практики, вид сосредоточенности и утомления происходящим давался ему в последнее время удивительно легко. Что подтверждало где-то услышанную мысль, которую он, правда, никак не соотносил со своими достижениями в области мимики лица, что нет в жизни таланта но только труд и труд.
Но не мелкие огрехи стюардесс заставляли страдать его.
«В конце концов, они просто глупы, если не понимают элементарных вещей», полагал Николай Николаевич.
Наличие первого класса в самолете вот что беспокоило его весь полет.
«Стюардессы хоть глупы, конечно, но понимают, что если в первом классе подают черную икру, а кресла по мановению руки их обладателя превращаются в кровать, то и люди там посолиднее летят». Подумав об этом в очередной раз, он даже чуть было не поперхнулся полагавшейся ему порцией красной икры. Вообще-то он с детства предпочитал красную икру черной. Но сейчас ему определенно хотелось черной.
Какое вино вы желаете с основным блюдом? прервала его размышления стюардесса, развозившая напитки.
Бордо, пожалуйста, и он указал на бутылку красного вина. Но прежде чем стюардесса успела налить бокал, Николай Николаевич со словами «позвольте» с неожиданной проворностью взял из рук стюардессы еще не наполненный бокал и начал рассматривать его на свет. Через некоторое время он разглядел разводы на стенках бокала.
Так и есть, грязный!
Возьмите, пожалуйста, другой, вежливо ответила стюардесса, и уже хотела было наполнить ему бокал, как Николай Николаевич повторил процедуру, проворно вырвав из рук стюардессы очередной бокал.
«Черт, все то же самое», думал он, методично изучая стенки бокала на предмет их чистоты. Он чувствовал, как кровь приливает к вискам при мысли, что не позаботься он о себе сам, сейчас пил бы из грязного бокала.
У вас они все такие! Бизнес-класс называется, в раздражении сказал он вслух и сам протер стенки бокала салфеткой, отчаявшись получить чистый бокал из рук стюардессы. Перед тем как пригубить вино, он неожиданно вспомнил о приборах, ножах и вилках, которыми, поглощенный неприятными мыслями о пассажирах первого класса, пользовался, забыв проверить их на чистоту.