Теперь она там больше не появляется. Я уже три года как бросил это дело.
Жалеете?
О том, что бросил? Я пожал плечами. Всем когда-нибудь приходится, рано или поздно.
Особенно после того, как проведешь полгода в корсете и получишь строгое предупреждение от людей в белых халатах.
Она спросила, не отвезу ли я ее туда, где она разбила машину, чтобы посмотреть на место аварии при дневном свете.
Конечно, согласился я. И мне еще надо поискать попону, которую сбросила моя лошадь. Хотя попона наверняка порвалась На самом деле это плохо, что она потерялась: попона была светлая, а сама лошадь темно-гнедая, так что в попоне она в темноте была бы куда заметнее.
Софи задавила окурок, но не успели мы выйти, как телефон зазвонил снова.
Привет, Джонас! сказал веселый голос с американским акцентом. Как твоя сделка?
Которая? уточнил я.
Ну Та, которую ты устроил для Керри. Знаешь, Керри Сэндерс.
Знаю, конечно, сказал я. Только мне пришлось покупать ей другую лошадь. Она тебе не рассказывала?
Не-а. Сказала только, что вы едете в Аскот покупать какую-то лошаденку с совершенно богомерзким именем.
Паули Текса. Я живо представил его себе: коротенький плотный человечек слегка за сорок, бурлящий энергией, духовной и телесной, и не стыдясь делающий деньги. Я встречался с ним всего несколько раз, и главное, что мне запомнилось, это его способность молниеносно принимать решения. Общаясь с ним, ты все время чувствовал, будто тебя влечет неудержимый поток, и, только расставшись с ним, ты задавал себе вопрос, все ли его мгновенные решения безошибочны.
Он приехал в Англию на аукцион годовиков в Ньюмаркете. Паули Текса был не простым барышником у себя в Штатах он ворочал большими деньгами и частенько выходил на мировую арену.
На прошлой неделе мы с ним вместе выпивали в Ньюмаркете в компании других барышников. Видимо, он запомнил меня по этой и другим случайным встречам, потому и посоветовал Керри Сэндерс обратиться ко мне.
Я рассказал ему, что произошло с Катафалком. Краем глаза я видел, что Софи слушает, недоверчиво приоткрыв рот. Паули Текса удивился меньше: он лучше знал мир, в котором мы оба жили, но это неприкрытое насилие возмутило даже его.
Давление да, говорил он. Пусть даже нечестными методами. Согласен. Но насилие?!
Странно, что она тебе не сказала.
Меня со вторника не было в городе. Только что вернулся из Ирландии. Наверно, она просто не могла меня найти.
Ну, во всяком случае, ничего страшного, сказал я. Деньги за Катафалка к ней вернулись, и даже с прибылью, а я ей другую лошадь купил.
Да, но я бы на твоем месте поднял шум.
А-а, пусть этим миссис Сэндерс занимается!
Мне как-то неловко, что я втравил тебя в такие неприятности.
Ерунда, сказал я.
Но я рад, что тебе все же удалось устроить эту сделку.
Он сделал многозначительную паузу.
Я криво улыбнулся в телефон.
Ты хочешь сказать, что я тебе должен процент за комиссию?
Джонас, дружище, разве я у тебя что-то просил? обиженно воскликнул Паули.
Учусь, вздохнул я. Учусь.
Два процента, сказал он. Чисто символически. Всего два процента, Джонас. Идет?
Идет, сказал я и снова вздохнул. Два процента звучит действительно скромно, но это были две пятых моей оплаты. «Надо было запросить с Керри Сэндерс больше, чем пять процентов, подумал я. Дурак я!» Но пять процентов это было честно.
Отказывать Паули не стоило. Оставшиеся три процента это все же лучше, чем ничего, даже если считать шишку на голове, а портить с ним отношения ни к чему. Если Паули будет на моей стороне это сулит хорошие перспективы. А если Паули настроится против меня, ничего хорошего это не сулит.
К тому времени, как я повесил трубку, Софи успела закрыть рот и вновь обрести свое обычное спокойствие. Она вскинула брови.
Вот тебе и мирная деревенская жизнь!
Главное душевный покой, ответил я.
На шоссе оранжевый «МГ» тащился за аварийкой на буксире, точно раздавленная игрушка. Софи с сожалением проводила его взглядом и подобрала погнувшийся диск с колеса, отвалившийся через несколько шагов.
Я ее любила, эту машину, сказала она.
Джип уже исчез. Когда аварийка скрылась из виду, все, что осталось от аварии, это черные полосы на асфальте и печальная кучка разбитого стекла.
Софи зашвырнула диск в кювет, встряхнулась и сказала:
Ну, пошли искать вашу попону.
Мы нашли ее неподалеку, на противоположной стороне шоссе, она лежала мокрой кучей, полускрытой кустами. Я поднял ее, ожидая, что она будет вся изодрана лошади обычно сбрасывают попону, когда наступают на волочащийся край и, испуганные неожиданным препятствием, раздирают ее, пытаясь освободиться. Лошадь, спокойно стоящая в деннике, попону почти никогда не сбрасывает, но удравшие лошади, бегающие по кустам, делают это довольно часто.
В чем дело? спросила Софи.
Я поднял голову.
Попона цела.
Так это же хорошо!
Ага задумчиво сказал я. Интересно, как это лошадь могла снять попону, расстегнув три пряжки, одну на груди и две под брюхом? Попона была действительно целехонька, и пряжки на ней расстегнуты
Глава 5
Софи была непреклонна. Ей надо вернуться домой. Я предложил ей позвонить в аэропорт и дать им мой телефон на случай, если она им понадобится, но ее стальной характер ощетинился колючей проволокой. Она снизошла до того, чтобы перекусить жареной курицей у меня на кухне, которую я так и не удосужился прибрать, а в Гатвике она даже позволила мне внести залог за машину, но единственно потому, что она отправилась в гости без чековой книжки и удостоверения личности, а в моем свитере и джинсах вид у нее был не самый впечатляющий. Я сказал, что мне очень нравятся голубые носки с серебряными туфлями. Она сказала, что я придурок. Мне ужасно хотелось, чтобы она не уезжала.