27-28 августа начались бои за Петровск. Попытка взять город с ходу не удалась. Город был блокирован. Казаки заняли все командные высоты, а с моря его блокировали канонерские лодки «Карс» и «Ардаган». Несколько дней за город шел ожесточенный бой.
2 сентября, когда положение стало безнадежным, петровские большевики (в основном русские) отплыли в Астрахань, отказавшись от дальнейшей борьбы. В городе осталась группа дагестанцев-социалистов под руководством Дахадаева, которая немедленно вступила в переговоры с Бичераховым. «Мы начали вести переговоры с Бичераховым, чтобы он дальше не продвигался по побережью, чтобы не занимал Темир-Хан-Шуру, чтобы он заключил с нами договор: общими силами бороться против турок»357.
2 сентября к Бичерахову была отправлена делегация от областного Исполнительного комитета, после чего было решено город сдать без боя, поскольку сил для его обороны все равно не имелось. Соглашение с Бичераховым имело странное название «деловой контакт». Согласно его условиям, за Бичераховым оставалась прибрежная полоса, а войска Дахадаева отступали в Темир-Хан-Шуру. Бичерахов обещал не принимать участия в гражданской войне в Дагестане, продолжать боевые действия только против турок. Тем не менее вскоре большевики внезапно исчезли из Темир-Хан-Шуры, а их место занял бичераховский гарнизон во главе с офицером Николаем Коблицким358. Как это произошло, никто не заметил. «Однажды мы обнаружили, что на фронте большевиков больше уже нет, а стоят бичераховские посты», вспоминал свидетель событий командир 1-го Дагестанского полка полковник М. Джафаров359.
6 сентября Бичерахов получил очередное письмо («ноту») от Дахадаева, составленное уже в совсем ином, заносчивом тоне: «Вы должны немедленно освободить наши проходы, дабы мы могли беспрепятственно сноситься с Астраханью, Баку и другими местами с нашими товарищами. Сосредоточив в Дагестане армян, казаков, беженцев с фронтов и всякий сброд, не думайте, что вам удастся обмануть и закабалить английскими деньгами свободолюбивых горцев. Предлагаю вам немедленно убрать ваши войска с территории Дагестана тем же путем, каким вы, проходимцы, пришли, или иным путем. В случае если вы откажетесь эвакуировать ваши войска, то свободолюбивые горные орлы дадут вам достойный ответ оружейным огнем»360.
Впрочем, к этому времени «горные орлы» давно разошлись по домам и эскапады Дахадаева были не более чем сотрясанием воздуха. Главной заботой дагестанских социалистов М. Дахадаева, Д. Коркмасова, П. Ковалева теперь стало сберечь имевшиеся немалые денежные средства, на которые они рассчитывали собрать новую армию.
Интересно, что слухи о казне дагестанских социалистов быстро распространились по всему краю и на нее нашлось немало охотников. По сведению бичераховских агентов, речь шла о сумме в 5 млн рублей361, которые в целях подстраховки Дахадаев и Коркмасов разделили между собой и разошлись в разные стороны362. В частности, «эти деньги не давали Тарковскому покоя», и он даже снарядил военную экспедицию в Унцкуль, где, по слухам, осели беглецы363.
Фигура Нух-бека Тарковского нуждается в некотором пояснении, тем более что в современном Дагестане, благодаря ряду высоких, но сугубо формальных титулов, которые он имел в период Гражданской войны, в некоторых кругах (прежде всего в кумыкских) его считают едва ли не отцом дагестанской государственности. Представитель древнего аристократического кумыкского рода, крупный землевладелец, полковник князь Нух-бек Тарковский, офицер 2-го Дагестанского полка Дикой дивизии большую часть Первой мировой войны провел в Дагестане, являясь помощником командира полка, отвечающим за пополнения. В начале 1918 г. он был избран командиром 1-го Дагестанского полка, но славы на этом поприще не снискал. Летом всадники стали покидать полк, не в состоянии терпеть его мстительности: «Он сажает в тюрьму, бьет, штрафует крестьян за то, что они когда-то рубили его лес или косили сено». По словам современников, «поведение Тарковского. разложило и возбудило недовольство всего полка» и «озлобило все население»364. В конце концов Тарковский вынужден был передать полк полковнику М. Джафарову.
В это же время Тарковский начал политическую карьеру, получив портфель военного министра в Горском правительстве. В конце августа 1918 г., в этом же статусе, он ввел свой отряд (остатки полка) в Темир-Хан-Шуру в тот момент, когда стало очевидно, что большевики окончательно разбиты бичераховцами.
Здесь он неожиданно объявил себя диктатором Дагестана, не порывая, однако, и с Горским правительством, хотя, по свидетельству М. Джафарова, с правительством это решение не согласовывалось365. По своей инициативе он начал переговоры с Бичераховым. Последний требовал отказаться от турецкой помощи, обещая взамен «в корне ликвидировать» большевизм в Дагестане, но только если турки выведут свои войска из области, а также признать верховную власть Тарковского366. Полковник М. Джафаров находил в позиции Тарковского исключительно личную мотивацию: «Вообще Нух [Тарковский] был больше на стороне Бичерахова, чем турок, но об этом, конечно, он нигде громко не говорил. Нух был уверен, что Бичерахов сохранит ему его титул, чины и главное его земли. Сделают ли то же турки, он сомневался»367. Представителю богатейшего дагестанского рода было что терять. Тарковские сохраняли большие земельные владения в кумыкских плоскостных землях между Темир-Хан-Шурой и Петровском как раз там, где теперь безраздельно господствовали бичераховцы.