Ссаки, ссаки! поет брат в экстазе. Кто-то вылил ссаки!
Только не рассказывайте маме, говорит отец, она не понимает шуток.
Это есть в твоей песенке? не унимается брат.
Отец говорит, что нет, но он, мол, подумает, как это можно вставить.
Чуть позже я замечаю, что мы больше не сворачиваем во дворы, хотя непохоже, что едем домой.
Разве это дорога на Саншайн? спрашиваю я отца, и он отвечает:
Нет, мэм.
Мы еще на твоей территории?
Он мотает головой.
Быстро мы несемся! одобрительно замечает брат, и вправду мы трясемся по высохшим лужам так, что бутыльки в чемоданах звенят, сталкиваясь, и многообещающе булькают.
Еще дорога, дом, тоже некрашеный, высушенный солнцем до седины.
Я думаю, что мы на чужой территории.
Так оно и есть.
Тогда зачем мы здесь?
Увидишь.
Перед домом крепкая женщина собирает белье, разложенное на траве, чтобы отбелить его и высушить. Когда автомобиль тормозит, она с минуту вглядывается, подняв голову, затем, наклонившись, подбирает несколько полотенец, добавляет их к остальным под мышкой и, подойдя к нам, говорит равнодушным голосом, ни дружеским, ни враждебным:
Вы заблудились?
Отец не сразу выбирается из машины.
Нет вроде, говорит он, я работаю на «Братьев Уокер».
Их человек тут Джордж Голли, возражает женщина, и он был здесь неделю назад. О господи боже, резко вскидывается она, это ты!
Ну был им, по крайней мере, когда последний раз смотрел в зеркало, отвечает отец.
Женщина прижимает всю стопку полотенец к животу, будто унимая боль.
Вот уж кого я совсем не чаяла увидеть. Да еще и работающим на братьев Уокер.
Мне очень жаль, если ты надеялась увидеть Джорджа Голли, кротко отвечает отец.
А я-то хороша, собиралась почистить курятник. Ты, конечно, решишь, что я оправдываюсь, но это действительно так. Я не всегда в таком виде.
На ней фермерская соломенная шляпа, сквозь дырочки которой проникает солнечный свет и волнами струится по лицу, мешковатый грязный ситцевый комбинезон и спортивные туфли.
А кто это там, в машине? Неужели твои, Бен?
Ну, надеюсь и верю, что мои, говорит отец и называет наши имена и возраст. Эй, можете выходить. Это Нора. Мисс Нора Кронин. Нора, признавайся, ты еще мисс или прячешь мужа в сарае?
Будь у меня муж, я бы держала его в другом месте, Бен, отвечает она, и оба смеются, но у нее смех отрывистый и чуточку злой. Еще решите, что я дурно воспитана и привыкла одеваться, как оборванка, продолжает она. Ладно, не стойте на солнцепеке. Заходите-ка в дом, там прохладно.
Женщина прижимает всю стопку полотенец к животу, будто унимая боль.
Вот уж кого я совсем не чаяла увидеть. Да еще и работающим на братьев Уокер.
Мне очень жаль, если ты надеялась увидеть Джорджа Голли, кротко отвечает отец.
А я-то хороша, собиралась почистить курятник. Ты, конечно, решишь, что я оправдываюсь, но это действительно так. Я не всегда в таком виде.
На ней фермерская соломенная шляпа, сквозь дырочки которой проникает солнечный свет и волнами струится по лицу, мешковатый грязный ситцевый комбинезон и спортивные туфли.
А кто это там, в машине? Неужели твои, Бен?
Ну, надеюсь и верю, что мои, говорит отец и называет наши имена и возраст. Эй, можете выходить. Это Нора. Мисс Нора Кронин. Нора, признавайся, ты еще мисс или прячешь мужа в сарае?
Будь у меня муж, я бы держала его в другом месте, Бен, отвечает она, и оба смеются, но у нее смех отрывистый и чуточку злой. Еще решите, что я дурно воспитана и привыкла одеваться, как оборванка, продолжает она. Ладно, не стойте на солнцепеке. Заходите-ка в дом, там прохладно.
Мы идем через двор («Извините, что кружным путем, но дверь, кажется, не открывали с папиных похорон. Боюсь, что петли отвалятся»), поднимаемся по ступенькам и проходим в кухню, в которой действительно прохладно: высокий потолок, ставни, конечно, опущены кругом чисто прибрано, потертый линолеум навощен, герань в горшках, бадья с водой и ковшиком, круглый стол с отмытой до блеска клеенкой. Несмотря на вымытые и вычищенные поверхности, в комнате попахивает кислятиной то ли тряпка для мытья посуды, то ли оловянный ковшик, а может, клеенка или старуха, потому что вот она сидит в качалке под полкой с часами. Старуха слегка поворачивает голову в нашу сторону и спрашивает:
Нора, ты не одна?
Слепая, быстро объясняет отцу Нора и тут же: Ты не догадаешься, кто это, мам. Ну-ка, узнаешь его голос?
Отец подходит к креслу, наклоняется и говорит с надеждой:
День добрый, миссис Кронин.
Бен Джордан, без всякого удивления реагирует старуха. Долго ты нас не навещал, за границу ездил?
Отец и Нора переглядываются.
Он женат, мам, говорит Нора с веселым вызовом. Женат, и у него двое детей, вот они.
Она подталкивает нас поближе и заставляет по очереди коснуться сухой, холодной старухиной руки, называя наши имена. Слепая! Это первый слепой человек, которого я вижу вблизи. Глаза ее закрыты, веки провалились, не повторяя формы глазных яблок, просто впадины. Из одной впадины вытекла капля серебряной жидкости, лекарство или чудотворная слеза.
Дайте-ка я переоденусь во что-нибудь приличное, говорит Нора, а пока побеседуйте с мамой. Доставьте ей удовольствие. Мы ведь редко видим гостей, да, мама?