Наконец сценарий готов. Все ясно: почему героиня занимается проституцией. Почему офицер с ней пошел. И за всем этим разрушенная страна и трагедия маленького человека, потерявшего почву под ногами.
После сценария актерские пробы. Феликс и Нина делали это вместе. Репетировали, просматривали материал. Феликс чувствовал себя увереннее, когда Нина находилась рядом невысокая, строгая, как учительница. Феликс мучился, метался, сомневался. А Нина все знала и понимала, как истина в последней инстанции. Они были, как лед и пламень. Один только пламень все сожжет. Лед все заморозит. А вместе они пробирались вперед, связанные одной цепью.
Наступил Новый год. Решили встретить в ресторане. Феликс пришел с Машей, а Нина с другом, капитаном дальнего плаванья. Феликс с удивлением смотрел на капитана. Ему было странно, что у Нины существует какая-то своя личная жизнь. Он воспринял это как предательство.
На Нине было вечернее платье с открытыми плечами и бриллиантовое колье, которое, как выяснилось, подарил ей отец главный прокурор города. Этот папаша держал многие ниточки в своих руках и многих мог заставить прыгать, как марионетки.
Феликс был подавлен и раздавлен. Он увидел Нину совершенно в другом качестве: не скромную подвижницу, а хозяйку жизни с любовником-суперменом и папашей всесильным мафиозо. А Феликс думал, что Нина его личный блокнот, который можно в любую минуту достать и почерпнуть нужную информацию.
Феликс почувствовал себя жалким мытарем, а Машу женой жалкого мытаря унылой и монотонной. Вспомнились стихи Корнея Чуковского: «А в животе у крокодила темно и пусто и уныло, и в животе у крокодила рыдает бедный Бармалей».
Со дна души всколыхнулись привычные комплексы. Он хуже всех. Рожден ползать. А рожденный ползать, как известно, летать не может.
Феликс молчал весь вечер, а потом взял и напился мертвецки. Капитан на плечах отнес его в машину, как мешок с картошкой.
Дома Феликс описался. И это был логический финал: вот он в моче, как в собственном соку. И это все.
Дома Феликс описался. И это был логический финал: вот он в моче, как в собственном соку. И это все.
Маша стащила с Феликса всю одежду и оставила спать на полу. Ночью он проснулся совершенно голый, на жесткой основе, и не мог сообразить: где он? В морге? Он умер? Феликс стал искать глазами маму, но все было, как на земле: комната, детские игрушки. И Маша, которая цедила ему из банки рассол от соленых огурцов.
Рассол втекал в него спасительной влагой. Феликс поднялся и пошел в душ. Вода омывала тело, возвращала к жизни. К жизни без Нины. Феликс стоял, зажмурившись, и плакал.
Этап РАЗГОВАРИВАТЬ окончился. Начался новый этап: СМОТРЕТЬ. Он смотрел на Нину и смотрел, как будто позабыл на ней свои глаза. Он вбирал в себя ее лицо во всех ракурсах: в профиль, фас, три четверти. Маленькое изящное ухо, привычный изгиб волос, столб шеи, на которую крепилась маленькая, как тыковка, головка. А сколько в этой головке ума, юмора. Феликс смотрел на Нину и бредил наяву, шевелил губами.
Нина замечала, но никак не реагировала. Каждый человек вправе смотреть, если ему нравится. Это было поведение самоуверенной женщины, привыкшей к тому, что на нее смотрят, желают, мечтают.
Когда Феликс вспоминал о капитане, и более того представлял в подробностях, он наполнялся темным ветром ярости и торопился уйти, чтобы не нагрубить Нине, не сказать что-то оскорбительное.
Фильм тем временем перешел в монтажно-тонировочный период. Феликс сидел в монтажной комнате, приходилось задерживаться допоздна. Маша давала ему с собой бутерброды и бульон в термосе. Не задавала вопросы и не возникала. Она верила Феликсу безгранично. И сама была предана безгранично. У нее не было других интересов, кроме семьи. И времени тоже не было. После работы забирала ребенка из детского сада и как рыба билась в сетях большого хозяйства: убрать, постирать, приготовить. Работала в две смены: утром на работе, вечером дома. У нее был свой сюжет и свое кино.
Феликс и Нина тем временем сидели в монтажной. Они, как четки, перебирали каждый сантиметр пленки. Урезали длинноты. Потом им казалось, что они сократили слишком много исчез воздух. Возвращались обратно.
Однажды вечером Нина пришла в монтажную. Феликсу показалось, что от нее пахнет капитаном. Он тут же замкнулся и сказал:
Ты мне мешаешь
Я на минуту, спокойно ответила Нина, глядя на изображение.
«Почему на минуту? насторожился Феликс. Куда она торопится?»
Вот тут у тебя затянуто. Это надо выбросить, предложила Нина.
Где?
Начни прямо с реплики: «У тебя есть револьвер?»
Феликс отмотал пленку, стал смотреть эпизод.
« У тебя есть револьвер? спросила проститутка.
Есть, а что?
Застрелись.
Почему?
Чем так жить, лучше застрелиться.
Но я люблю свою жизнь.
Потому что ты не знаешь, как плохо ты живешь»
Шел текст сценария, но Феликсу казалось, что это про него.
Он повернулся к Нине и сказал:
Если ты не уйдешь, то ты пожалеешь.
Не пожалею.
Нина смотрела прямо и бесстрашно.
Он ее обнял. И умер. И долго приходил в себя после отсутствия.
Нина тоже молчала.
О чем ты думаешь? спросил Феликс. Он ожидал каких-то главных слов. Но Нина сказала: