Санитарка метнулась в предродовую палату.
Валя, Валя!!! Вставай, идём! Валя! Там доктор-анестезиолог пришёл! Будет делать так, чтобы тебе не было больно! Идём, Валя!
Давайте, давайте её сюда! подбадривал Святогорский персонал родзала, глядя в разложенный на столе плакат и что-то изображая руками. Эх, давненько я этого не делал, бормотал он себе под нос.
Наконец санитарка с помощью акушерок вывела несчастную Валю. Аркадий Петрович фигурно помахал у неё перед носом. И тут о чудо! до сих пор только плакавшая и издававшая непривычные для нормального человеческого уха стоны, больше похожие действительно на страдания животного, чем на человеческий крик, Валя улыбнулась! И, взяв Святогорского за руку, стала что-то делать с его пальцами.
Да-да, хорошо, дорогая, именно так. Я просто забыл, прости. И он снова начал изображать пальцами никому не понятные па.
Что ты ей сказал? почему-то шёпотом спросила Аркадия Петровича Татьяна Георгиевна.
Я ей попытался сказать: «Привет, Валя!» Подозреваю, что на вопрос: «На какие лекарственные средства у тебя аллергия?» у меня уйдёт вся оставшаяся смена, почему-то тоже прошептал он в ответ, но тут же спохватился. Танька, а чего мы шепчем, как придурки? Если отвернуться или хотя бы повернуть голову, она ничего не поймёт. Они по губам ещё читают, а вот слышать ни фигушки не слышат. Я вообще-то Интерн, иди сюда! крикнул Святогорский. Интерн, пользуясь вот этой самой азбукой, спроси нашу драгоценную Валю, есть ли у неё аллергия на лекарственные средства. Двойная польза. И её от боли отвлечёшь, ибо давно известно, что замещение чего бы то ни было хоть чем-нибудь одна из лучших форм терапии. И себя развлечёшь. Узнаешь, как на языке глухонемых сказать: «Пошли вы все на» Видишь, какое у них забавное «и краткое»? Аркадий Петрович ткнул пальцем в плакат. И вообще, девушки и юноши, подходим, не стесняемся, пытаемся разговаривать с Валей!
И вдруг Валя снова завыла.
О господи! подскочил анестезиолог. Давайте её срочно прооперируем!
Аркаша! укоризненно покосилась на него Мальцева. Нет показаний.
А мы напишем в соответствующей графе: «Вой стаи кошек, застрявших в жестяной трубе, сводил с ума жителей всех окрестных домов».
Прекрати! Не смешно!
Самому не смешно. Страшно!
Но, надо отметить, Валя выла всё-таки тише, чем прежде. И как только миновала схватка, стала медленно показывать что-то на пальцах с таким уморительно-виноватым лицом, что все невольно заулыбались.
А я думала, что глухонемые во время родов вообще молчат, вдруг высказалась Светлана Борисовна.
Боже мой! страдальчески заломил руки Святогорский. Чему вас там нынче в медицинских институтах учат?
В академиях! съязвила первая акушерка смены. В академиях их нынче учат.
Глухонемота, дражайшая девочка Светочка, является, как правило, результатом врождённого недоразвития органов слуха. И отсутствие речи обусловлено вовсе не отсутствием речевого аппарата. У Вали есть и связки и язык, прошу заметить. Вы осматривали при поступлении язык? Розовый, без налёта? Есть соответствующая запись в истории родов? строго вперился Аркадий Петрович в Маковенко. То-то же! Так вот, дорогая моя, глухонемота она сначала глухота и только лишь потом немота! Это же элементарные вещи, зайчик Светочка! Развитие речи в норме происходит на основе именно слухового восприятия речи окружающих и, как следствие, подражания ей. Если же ребёнок рождается глухим или теряет слух в возрасте до одного года, то он лишается возможности овладеть речью без специальных приёмов обучения. Видимо, в том селе, откуда к нам прибыла наша прелестная Валя, Святогорский повернулся к роженице, увлечённо складывающей пальцы Александра Вячеславовича во всякие разные фигуры, и что-то ей показал руками. Она закрутила ответные фортеля и несколько минут они «переговаривались». Я ж говорил, что быстро вспомню!.. Да, так вот, Аркадий Петрович снова повернулся к своим собеседникам. Видимо, в том селе, откуда к нам прибыла наша прелестная глухонемая Валя, специальными приёмами обучения не заморачивались. Впрочем, я выяснил, что она училась в интернате для глухонемых целых семь лет. Но знаю я отлично эти интернаты. Там и раньше-то говорить вслух учили только за деньги. Да и то далеко не во всех. А уж теперь В общем, удивительно, драгоценная наша Светлана Борисовна, как вы, живя на белом свете вот уже без малого тридцать лет
Мне всего лишь двадцать пять! Как Александру Вячеславовичу! обиженно выкрикнула Маковенко.
Вот я и говорю без малого тридцать лет живя на свете, закончив медицинскую не что-то там, а целую акадэмию, вы, Светлана, ни разу не столкнулись с глухонемыми людьми.
Слушай, Аркаша, ты что, язык глухонемых знаешь? несколько запоздало удивилась Татьяна Георгиевна.
Немного. Совсем немного. Моя матушка трудилась педагогом в одном из подобных интернатов в те достославные времена, когда этими детьми занимались не только богатые родители, но и государство. В СССР, понимаешь ли, существовал закон о всеобщем обязательном обучении, который распространялся и на глухонемых. И все глухонемые детки, начиная с ясельного возраста, посещали специальные учреждения, где овладевали речью. В учреждениях «покруче» в том числе и устной её формой. Хотя, честно говоря, не нравится мне, как говорят глухонемые. Их речь, как правило, лишена модуляций и так свойственной иным типам вроде меня метафоричности и цветистости. Мне больше нравятся глухонемые с их дактилологией. Это потрясающая штука. Это прекрасный танец. Это не каждый сдюжит, доложу я вам.