Светлана Борисовна, доложите, пожалуйста, акушерскую ситуацию.
Шейка матки укорочена до сантиметра, раскрытие два пальца. Воды стоят, плодный пузырь цел. Родовая деятельность регулярная. Схватки по двадцать двадцать пять секунд через десять-одиннадцать минут. Сердцебиение плода ясное, ритмичное, до ста сорока ударов в минуту. КТГ[8] нормальная.
Хорошо, Светлана Борисовна. Через два часа позовёте меня, если прежде ничего не произойдёт. И ещё, Светлана Борисовна, дорогая, шапочку наденьте. Вы, всё-таки, в родзале.
Вы сама Маковенко запнулась.
Ну-ну? Что я сама? резко развернулась к молодому ординатору Татьяна Георгиевна.
Вы сама, Татьяна Георгиевна, без шапочки, тихо прошептала Светлана Борисовна, заалев пуще розы.
Я сама, Светлана Борисовна, мою голову чаще, чем вы. У меня самой, Светлана Борисовна, волосы в куда большем порядке, чем у вас. Я уже не говорю о том, Светлана Борисовна, что я сама тут заведующая отделением обсервации и родильно-операционным обсервационным блоком. Ещё аргументы нужны? Не будете соблюдать санэпидрежим выкину из родзала. А то и вообще из отделения. Вы тут сегодня как дежурите? До четырёх часов? Могу и это отменить. Вообще в родильный зал не зайдёте!
Да-да, слишком зло. Но где это видано, чтобы ординатор себе позволял конструкции типа «Вы сама» Вот же ж тля! Выделывается тут. Как она достала, эта Маковенко. Впрочем, меньше, чем другие. Она исполнительная, хотя акушерского таланта бог не дал. По сравнению с Наезжиным Света вообще пуся. А компанию из двух ленивых баб предпенсионного возраста вообще пора разогнать! А дежуранты? Это же смерть мухам, какие тут в обсервации дежуранты! Народу валом, а работать некому. Можно подумать, она тут день и ночь торчит просто-таки из любви к искусству или потому что дома её только портрет покойника ждёт! Да нет же! Она тут «сама» торчит, потому что жопоруких и гонористых навалом, а толку от них чуть!
Маковенко уже была готова не то извиняться, не то разрыдаться, не то всё сразу, потому что когда у Мальцевой такое лицо, то
Но тут раздался такой жуткий вой, что Татьяна Георгиевна враз забыла и о кадровом беспределе, и о сальных волосиках Светланы Борисовны, и о том, что эта пигалица пускает пыль в глаза интерну.
Господи, что это?! ахнула она.
Это она так каждую схватку, Татьяна Георгиевна, ответила ей Маковенко.
Кто, она?
Да Валя же эта. Глухонемая!
Боже мой, ну вы как-то её успокойте. Вы
К Татьяне Георгиевне из предродовой выскочила первая акушерка смены:
Татьяна Георгиевна, мы с ней тут, как с родной возимся. Она из области. Обменной карты нет, нигде не наблюдалась. Мужа нет. Пишет нам тут на бумажках, да только пишет одно слово: «Больно! Больно! Больно!» Мы её успокаиваем, что всем больно. Но вот так вот, как зверь, она первый раз взвыла. Это что же дальше-то будет, а?!
Всё хорошо дальше будет. Будет нормальное раскрытие зовите анестезиолога, пусть эпидуралку ей делает. Всё пока, работайте. И наденьте, всё-таки, шапочку, Светлана Борисовна!
Через час глухонемая родильница стала выть так, что слышно было по всему первому этажу. В родзал спустился анестезиолог, хотя его пока никто не вызывал. В руках у него был свёрнутый в трубу лист ватмана.
Между прочим, в Великобритании акушерок будут обучать азбуке глухонемых! вместо приветствия обратился ко всем Аркадий Петрович Святогорский. Эти знания помогут акушеркам оказать необходимую помощь глухонемой женщине в экстренных случаях, когда нет возможности пригласить сурдопереводчика! Великобританский университет де Монфор стал первым высшим учебным заведением, включившим курс языка глухонемых в программу обучения акушерок. Руководство университета выразило надежду, что этому примеру последуют другие учебные заведения по всему миру, занимающиеся подготовкой работников здравоохранения! торжественно продекламировал анестезиолог. Если бы я не знал обо всём, что происходит в этом родильном доме, я бы предположил, милые мои работники здравоохранения, что вы тут в обсервационном родильном зале режете свинью. Или у вас корова третьи сутки не доена, завершил он доверительным полушёпотом.
Аркадий Петрович, сил уже никаких нет! всплеснула руками первая акушерка смены.
Моя крошка! сочувственно проворковал Святогорский своей, в общем-то, ровеснице. Тебе с детства по всеми нами любимой, ныне раскрашенной под детскую карусель, советской мыльной опере про Штирлица должно быть памятно, что во время родов женщина кричит на родном ей языке. А что делать глухонемым? Эта несчастная корова Как её зовут?
Валя!
Эта несчастная корова Валя даже объясниться с вами со всеми толком не может, уважаемые мои бессовестные и бесчувственные коллеги! Попробуйте сами писать жалобы, когда у вас внизу живота черти пляшут на горячей сковородке! Свиньи вы, а не работники здравоохранения! На этой обличительной ноте Святогорский развернул свой плакат. Это была ни много ни мало, азбука глухонемых на листе формата А1.
В главном корпусе разыскал, в учебном классе у лориков, пока вы тут над женщиной изгалялись. Тащите её сюда!