Всё было съедено, убрано и уложено за пять минут.
— Ну так что? — не отставал Андрей. — Прошлое?!
— Да прошлое-то оно прошлое, — задумчиво отозвался Игорёк, вскидывая рюкзачок на плечо и с неудовольствием наблюдая, как Влад, прыгая на одной ножке, вправляет другую в грязную штанину прорванных на коленке рабочих брюк. — Хм… А знаешь, Андрюша, кажется, нам и впрямь повезло. Ну вы сами прикиньте: построить флот, поставить под ружьё (или, я уж не знаю, под копьё!) чёртову уйму народу… Это ведь под силу только государству… А государств в первобытной Полинезии, насколько мне известно, было три: Гавайи, Тонга и Таити… Почти уже сложившиеся государства… впоследствии, понятно, разрушенные христианами…
Они оделись и двинулись к лазейке.
— И что? — жадно спросил Влад.
— А то, что без оружия сюда соваться больше не стоит.
— Людоеды?
— Нет. Просто я о них очень мало знаю… А становиться рабом, как Гонсало Герреро, что-то не тянет.
— То есть рабство у таитян — тоже было?
— Я ж тебе говорю: понятия не имею, — бросил через плечо Игорёк. — Кажется, было… — Он вновь повернулся к лазейке — и обмер.
На глазах у всех из прозрачного подрагивающего облачка высунулась изумлённая чумазая мордашка, а в следующий миг её владелец выбрался на этот свет окончательно — черноглазый пацан лет семи-восьми, в дорогой, на диво грязной куртейке и столь же грязных брючках, вправленных в облепленные глиной высокие шнурованные сапожки. Вообще впечатление было такое, будто взяли разодетого в пух и прах ангелочка с обложки журнала мод и пару раз окунули в хорошо взбаламученную лужу.
— Идиоты! — тихонько простонал Игорёк. — Боже, какие идиоты! — Оглянулся беспомощно. — Ну и что теперь делать?!
Андрей оторопело шевелил губами. Влад пятился. Бледное перекошенное лицо, судорожный оскал…
— Н-нет! — в ужасе просипел он, будто ему уже вручали ритуальную дубину и подталкивали к новой жертве.
— Ой! — ошалело сказала чумазая жертва, озираясь и хлопая длинными пушистыми ресницами. — Море!
Первым по традиции опомнился Игорёк.
— А ну-ка марш отсюда! — сурово сводя брови, гаркнул он. — Тебе кто сюда разрешал? Совсем от рук отбились!
Чувствовался большой опыт общения с детьми. Не иначе ещё и сторожем работал — где-нибудь на стройке.
Кинул рюкзак Владу и, бесцеремонно ухватив заверещавшего мальчонку поперёк туловища, поволок обратно.
— Я т-тебе дам! — зловеще приговаривал он на ходу. — А ну говори, где живёшь! За ухо сейчас к родителям отведу — там те живо задницу надерут… Ишь!
Пацан оказался на редкость стервозный. Очутившись на той стороне (балка ещё только начинала наполняться серовато-сизым сумраком), ударился в слёзы, причём отнюдь не от испуга перед грозным сторожем — капризничал, поганец! Такое впечатление, что он вообще ни черта не боялся.
— Хо-чу на море! — орал он во всю глотку, порываясь к недоделанному подвалу. Словно нарочно внимание привлекал.
— Я т-тебе дам море! — шипел Игорёк. — Нашёл, где играть! Весь в грязи извалялся!.. Море ему!
— Пусти, козёл!.. — Далее из детских уст непринуждённо выпорхнуло матерное словцо. За ним — другое. Бедная мать! Хотя, может, от матери и набрался…
— Ах ты ещё и выражаться?
Кое-как под угрозой подзатыльников жуткое дитя выставили из балки. Мальчонка немедленно полез обратно, но встретил решительный отпор.