Могли бы вы сказать, кто оказал на вас самое большое влияние?
Бад приготовился отвечать на этот вопрос так же, как и на предыдущие, – правда, потом это можно вырезать с пленки, – дважды кивнув, выпятив подбородок и взглянув на Пандору в поисках поддержки.
– Главным образом мой отец, – сказал он.
Шестое чувство подсказало Джилиан, что эти слова отличались от стереотипной телевизионной реакции, сформированной большими дозами разных программ и старых фильмов.
– Ваш отец? Но это естественно, для каждого мальчика влияние отца огромно, не так ли?
Едва уловимое смущение появилось на плоском лице Фулмера, словно сказанное вынуждало его продолжать в том же духе.
– Он... – Бад остановился и облизал губы. – Вообще говоря, он был гигант.
– Вы свои габариты унаследовали от него?
– Я имел в виду его мозг, его положение в промышленности... – Мысли посла скользнули на боковую дорогу. – Свой рост я унаследовал от матери. Вся ее семья была выше шести футов, даже ее сестры, мои тетушки, которые... – Боковая дорога уперлась в кусты. – Но мой отец тоже гигант, только по-своему. Он – лидер. Пионер в создании сети магазинов. Вообще говоря, он никогда не оглядывался назад. Он пер вперед.
– А если бы вам пришлось кратко изложить его философию бизнеса, как бы вы это сделали?
– Покупай много, а продавай дорого.
– Извините, не совсем понятно.
– Вы покупаете, скажем, тысячу штук какого-то товара по низкой оптовой цене. Но у вас пятьсот магазинов для реализации. В каждом городе, вообще говоря, этот товар в единственном экземпляре, поэтому вы можете установить большую цену. Вы знаете... – Он, видимо, перехватил какой-то незамеченный остальными сигнал от Пандоры, потому что остановился. – Мой отец, – снова начал он медленно, – был гигантом интеллекта и энергии. Это часто можно встретить у невысоких людей.
Воцарилась болезненная тишина. Джилиан уже была готова объявить перерыв, когда посол снова ожил, как всегда, медленно выпятил подбородок и дважды кивнул.
– Мы с ним никогда не ладили.
– Дорогой!?
– Вообще говоря, он не доверял мне даже самых пустяковых дел.
– Дорогой!?
– Вообще говоря, погубил мою жизнь.
– Мисс Лэм, можно устроить перерыв?
– И деньги, конечно. Тонны денег. Ну что, в сущности, такое, эти деньги? Если у вас достаточно средств к существованию, вы хотите сделать что-нибудь полезное, что-нибудь...
Пандора вскочила на ноги и потянулась к нему, делая вид, что снова вытирает ему лоб.
– Мисс Лэм, я так понимаю, что посольство имеет право просмотреть запись перед тем, как ее покажут по телевидению?
– Мистер Коннел настаивал на этом.
– Тогда все в порядке.
– О-о. – Джилиан подняла и понизила тон, что характерно для англичан, когда они хотят показать недоверие. – Правда?
* * *
Махмет Хаккад провел очень напряженный день. Его шофер несколько раз покрутился по городу, как пчела над поляной. И результаты, предчувствовал Хаккад, будут столь же «медоносными». Теперь он не спеша направлялся к Белгравии, потому что час пик заставляет двигаться неторопливо даже «роллсы». Не будь он правоверным мусульманином, он сейчас открыл бы холодильник, установленный в машине, и налил бы себе спиртного.
Его последний визит был самым важным за день, хотя, возможно, он и не принесет дохода. Он встретился с человеком, знакомым Альдо Сгрои, таинственного кинопродюсера. О своем открытии, связанном с ним, Лейла к этому времени уже сообщила. Примерно то же сказал ему, хотя и не прямо, человек, с которым он только что встретился, – Мустафа, занимавшийся темными делишками в области международных финансов.
– Альдо Сгрои, – объяснил он, – просто личина; он воспользовался ею, чтобы осуществить свои планы в этом месяце. Понятия не имею, каково его настоящее имя и даже итальянец ли он.