Завтра утром я уезжаю в Лондон, сказал Артур.
Мод удивленно приподняла бровь.
Мы же только приехали.
Я знаю, дорогая, но у меня дела.
Я еще не успела соскучиться по Лондону, поморщилась Мод.
Тебе вовсе и не нужно ехать. Ты останешься здесь, а я вернусь через неделю или дней десять.
Мод пожала плечами:
Ну, раз нужно значит нужно. Надеюсь, ты оставишь мне машину?
Ты куда-то собралась ехать? нахмурил Артур.
Не знаю. Может, съезжу в эту деревушку Гвивир или в Хейл, если станет совсем скучно.
Артур согласно кивнул. Они вышли из парка и направились к дому. Снова начал накрапывать дождик.
Можно мне будет осмотреть как следует дом? спросила Мод, когда они подошли к дверям.
Конечно. Ты теперь здесь хозяйка Артур задумчиво взглянул на Мод и добавил: Только я бы не советовал ходить в восточное крыло.
Почему?
Оно заброшено уже почти два века. Во времена моего детства оно стояло закрытым, да и до этого тоже.
Мод удивленно смотрела на мужа.
И ты никогда там не бывал?
Бывал, конечно, но там нет ничего интересного, кроме пыли и паутины.
На пороге их встретил мистер Грейвз, и Артур ушел вместе с ним в свой кабинет на третьем этаже. Мод же прошла в гостиную, вызвала Мэри и попросила принести ей кофе. После прогулки она замерзла, и ей хотелось согреться хотя бы изнутри.
В гостиной тут же растопили камин, но Мод казалось, что тепла он совсем не давал. Она свернулась калачиком в кресле напротив камина, а когда Мэри принесла ей большую чашку кофе со сливками, обхватила ее обеими руками, грея руки. Этот промозглый воздух, сырость, запустение вгоняли Мод в тоску.
Мод была даже рада, что Артуру так скоро придется вернуться в Лондон. Ей хотелось побыть одной, пусть и в этом пустом затхлом доме, где скрипели половицы, где стояли запертыми комнаты, где невозможно было согреться, где все дышало одиночеством и безысходностью. Как и душа Мод.
Глава 4. Эмбер
Карлайл-Холл, Корнуолл, 1805 год
Эмбер почти всю ночь не спала. Ей было одиноко без Фредерика. День тянулся за днем, обволакивая ее монотонностью. Ей казалось, что она утопает в серой безысходности.
Погода стояла холодная. Дожди прекратились, пронизывающие морские ветра высушили землю так, что она стала походить на камень. В доме тоже царил холод. Все то время, что Фредерик оставался в Карлайл-Холле, камины щедро растапливали во всех гостиных и спальнях. Но стоило ему уехать, как мисс Робертс приказала слугам экономить.
Дров не напасешься, если топить везде, упрямо поджав губы, заявила экономка. Да и ни к чему это. К вечеру Томми протопит вашу спальню и южную гостиную, раз уж вы в ней обосновались, а в остальных комнатах нечего вам делать. Отрезала мисс Робертс и удалилась.
Эмбер хотелось крикнуть, заявить, что она теперь здесь хозяйка, ведь она жена Фредерика, а значит, имеет полное право распоряжаться. Однако Эмбер ничего не сказала. Ее Фредди уехал, а портить и без того плохие отношения с мисс Робертс ей ни к чему. Может, экономка права? Зачем отапливать все огромное здание, если Эмбер пользовалась всего-то двумя-тремя комнатами?
Слава богу, Томми, парень, который выполнял всю черную работу по дому где камин прочистить, где затопить, где дрова принести, где воды натаскать, не поскупился, и вечером в спальне Эмбер стало очень тепло, как и в той небольшой гостиной, которую она облюбовала.
После ужина, состоявшего из картофеля и овощного рагу, приготовленных без всяких изысков, Эмбер поднялась на второй этаж в маленькую гостиную и уселась за секретер. Несмотря на то что Фредерик уехал только два дня назад, она уже успела соскучиться и решила написать ему. Эмбер была из бедной семьи, однако ей повезло отец в дочке души не чаял, а потому выучил ее хорошо читать и писать. Он держал суконную лавку, которая почти не приносила прибыли, ведь покупателями, в основном, были такие же бедняки. Тем не менее часто мистеру Томсону удавалось где-то раздобыть книжки, некоторые порванные, потрепанные, с размытыми от сырости буквами, но он все равно нес их домой и отдавал маленькой Эмбер. Она с удовольствием принимала сии дары, читала и перечитывала истории, среди которых попадались и детские, иногда даже с рисунками. Потом она садилась за стол в каморке над суконной лавкой, где они жили, и аккуратно выводила букву за буквой.
Миссис Томсон, мать Эмбер, была женщиной безграмотной, а потому «причуды» мужа не одобряла и увлечения дочери не поощряла.
Хорошая девушка должна уметь стирать да готовить, знать, как заплаты ставить, да чем полы начищать, чтоб блестели. А книги эти ваши баловство. Дьяволова выдумка.
Пока был жив мистер Томсон, Эмбер не обращала внимания на вечное ворчание матери, но потом, в один из ненастных дней, он попал под дождь, слег с пневмонией и так больше и не встал, оставив после себя вдову и троих детей. Тянуть на себе три голодных рта миссис Томсон, чьи пальцы скрючил артрит, было сложно. Из-за болезни ей с каждым днем все труднее и труднее давалось шитье то, чем она могла заработать на пропитание. Поэтому миссис Томсон пристроила восьмилетнюю Эмбер в театр, где она сама помогала шить костюмы для труппы. Про книжки Эмбер на какое-то время пришлось забыть. Однако вскоре многие в театре прознали, что Эмбер умела читать и писать, и потихоньку стали обращаться к девочке за помощью: кому письмо написать, а кому прочитать, кому помочь разобрать слова для роли, далеко не все в театральной труппе были обучены грамоте. Когда сестры-близняшки подросли, Эмбер начала потихоньку и их учить чтению и письму.