Выдаются, однако, для чеченцев и такие зимы, когда для работы мысли в общественно-политическом направлении прямо не хватает материала, и вот такою именно и оказалась зима с 1887 на 1888 год. Прежние три-четыре зимы были посвящены чеченцами разработке пресловутого вопроса о привлечении их к несению военной службы. Все помыслы народа были направлены именно в эту сторону. Чего только не говорили, чего не измышляли на эту жгучую тему! Тут было и обращение всех в христианство, и выдача чеченских девушек в замужество за русских солдат, и много другого подобного же вздора. В результате такого настроения народа получились известные замешательства 1886 года, когда дело чуть не дошло до общего восстания в Чечне. Данной темы хватило еще и на зиму 8687 годов. Но летом 1887 года вопрос получил окончательное решение и при том такого рода, что даже вечно протестующие чеченцы должны были признать себя удовлетворенными и стихнуть (чеченцев, как и других кавказских горцев-мусульман, освободили от натуральной воинской повинности, заменив ее весьма необременительным для населения денежным налогом). Наступила затем последняя зима и наши горцы очутились вдруг без всяких политических вопросов и тем, вносивших прежде в их жизнь столько оживления и задора. Чеченцы удивились было такому необычному положению вещей, но однако не на долго: благодаря живости и плодовитости своей фантазии, они очень скоро нашли себе выход из него. Какой? Не-чеченцу никогда не угадать, что это за выход. Да и как угадать, что с целью употребить в дело избыток своей энергии, с целью удовлетворить своей страсти к экстраординарным приключениям, они надумались заглянуть в недра разбросанных по их территории могильных курганов!
Когда-то, надо думать много столетий тому назад, на пространстве нынешней плоскостной Чечни жил какой-то народ, или жили какие-то народы, насыпавшие холмы над могилами своих покойников. После этих народов на том же месте жили другие народы, потом пришли на него чеченцы и живут уже по меньшей мере два-три столетия (говорю о плоскости собственно; что-же касается нагорной полосы Чечни, то нынешние чеченцы, меджехи или меджехеты древности, обитают на ней с незапамятных времен). Могильные курганы стояли себе на плоскости, как безмолвные свидетели жизни минувших веков, и все оставляли их в покое. Но вот у беспокойных людей явился досуг и памятники седой старины начали подвергаться энергическому разрушению.
Началось с того, что по Чечне пронесся слух, будто бы около одного из чеченских аулов, расположенных на правом берегу реки Сунжи, на восток от города Грозного, носящего название Алды, кто-то нашел в кургане необычайной величины алмаз. Говорили, что нашедший алмаз, по незнанию достоинства находки, продал его какому-то армянину за 80 рублей, а последний отвез камень в Москву и взял за него там 12 тысяч. Рядом с этим слухом разнесся другой будто бы на горе Сюрин-корт, возвышающейся на левой стороне реки Аргуна, верстах в семи десяти от того же Грозного по направлению к югу, в кургане зарыты сокровища, принадлежавшие когда-то какому-то калмыцкому хану. Распространители слуха утверждали, что источником его была калмычка, стодесятилетняя старуха, жившая в Караногайских степях лет 3040 тому назад. Эта калмычка дала, будто бы, самые точные указания относительно способа отыскания сокравищ, которыми в свое время почему-то никто не воспользовался. Стоило только отыскать между могильными курганами, разбросанными вокруг Сюрин-корта, место зарытой в землю большой кабаньей головы и от этого места направиться к кургану, находящемуся от него ровно в десяти шагах взрослого человека. Найденный таким способом курган нужно было разрывать до тех пор, пока откроется массивный камень, привезенный на свое место на сорока парах волов. Подрыться под камень будет неимоверно трудно, но наградой за труды явятся бесценные сокровища, которые обогатят сотни людей. Эти слухи сами по себе уже сильно распалили воображение чеченцев, а тут еще кто-то пустил в ход молву, что жители Малой Кабарды давно уже обогащаются насчет курганных находок. Чаша терпения чеченцев переполнилась. Последняя весть огласилась приблизительно в половине декабря 1887 года, а к концу января следующего года множество курганов плоскостной Чечни было уже разрыто. Хорошо еще, что местная администрация поспешила энергически воспретить археологические экскурсии любознательных джигитов, иначе на всем пространстве плоскостной Чечни на месте древних курганов в настоящее время красовались бы одни волчьи ямы.
Когда-то, надо думать много столетий тому назад, на пространстве нынешней плоскостной Чечни жил какой-то народ, или жили какие-то народы, насыпавшие холмы над могилами своих покойников. После этих народов на том же месте жили другие народы, потом пришли на него чеченцы и живут уже по меньшей мере два-три столетия (говорю о плоскости собственно; что-же касается нагорной полосы Чечни, то нынешние чеченцы, меджехи или меджехеты древности, обитают на ней с незапамятных времен). Могильные курганы стояли себе на плоскости, как безмолвные свидетели жизни минувших веков, и все оставляли их в покое. Но вот у беспокойных людей явился досуг и памятники седой старины начали подвергаться энергическому разрушению.