Все застыло в моих глазах, и лишь ритмично подрагивал пол под ногами.
Я снял тапочки, одел ботинки и вышел на улицу.
Всадник несся широкой рысью, четкий силуэт мрака среди домов, и мелькали в окнах багряные блики от плаща. Царапнула шпора высокий тополь дерево надломилось и бесшумно рухнуло на тротуар, опустилось копыто и с полным безразличием расплющило, чей-то "запорожец". Ничего не замечали замершие прохожие, а всадник несся, сотрясая все вокруг, опустив ::опье к самой земле.
Я ждал посреди улицы. Не было отваги, не было решимости, просто хотелось избавиться от тупой невыносимой боли, погасить пожар, поселившийся в сердце.
Вот и копье.
Удар.
И я почувствовал, как холод наполняет мою грудь, как остывает тело, успокаивается и очищается разум, как кровавая боль стекает назад, прочь, и развевается за плечами алым плащом. Мое сознание хладно и спокойно, легко копье, послушен конь. Жестко, словно броневая плита, подрагивает под копытами земля. Застыли люди в проплывающих мимо окнах, как игрушечные поблескивают внизу машины. Мне легко, хорошо и спокойно.
Я скакал по улицам, избавившись от бессмысленной суеты, повернул вдоль трамвайных путей, увидел странно знакомый голубой "жигуленок" посреди улицы, недавно погибшую женщину, какого-то паренька чуть немного дальше. Вгляделся - и узнал его. Себя. Того недавнего себя, который стремился домой, полный своего малявочного счастья. И понял, что через несколько дней на него обрушится боль, по сравнению с которой все остальное - мелочь. Мне стало его жаль. Мне захотелось облегчить его участь.
И я опустил копье, нацелив острие в сердце.