Выглядел на сто двадцать восемь лет, и Мэтью потрясло, что даже голова у него слегка тряслась, как у паралитика.
— Какой сегодня день? — нахмурился Кипперинг, разыскивая ответ в мозгу, который мог уже начать размягчаться. — Четверг? Ага. — Он попытался улыбнуться, но улыбка внушала только ужас. — Сегодня кексы с изюмом будут свежие. Возьмешь мне парочку, Брайан?
— Я же собираю бумаги для дела капитана Топпинга, — возразил Фитцджеральд, но без особого энтузиазма. — Джоплин скоро вернется, и я должен к этому времени…
— Тс-ссс! — прошептал Кипперинг. — Все путем, Брайан, уж поверь мне. Сходи к Салли Алмонд, пока мы тут побеседуем с мистером Корбеттом, ладно? И вот что. — Он запустил руку в карман, вытащил несколько монет и вложил их в руку своего партнера. — Себе тоже купи кекс и Джоплину. А потом окажи мне еще одну услугу.
— Еще одну?
— Да, если не трудно. Раз уж ты выходишь, загляни в лавку мистера Гарроу на Дьюк-стрит. Знаешь его?
— Да, знаю. Торговец роговыми изделиями.
— Ага, так скажи ему, что я до сих пор жду документов, которые он еще в понедельник должен был мне прислать. Сделаешь? Это очень важно.
— Но у меня же полно работы, — возразил Фитцджеральд, однако по его обреченному тону, потому, как он избегал взгляда Кипперинга, было ясно, что вопрос решен.
— Ну ладно, — вздохнул он. — Раз это так важно.
Он неуклюже потопал в собственный кабинет, очевидно — маленький чуланчик, аккуратный, тем не менее, как петля палача, и вывалил бумаги на потертый и побитый стол, который вполне мог оказаться беженцем из молочной Григсби. Без единого слова, только с тяжелым вздохом, который больше толстых томов сказал о долготерпении заезженных мулов, Фитцджеральд подошел к двери, открыл ее и остановился на пороге перед утренним солнцем.
— Ты два кекса просил, Эндрю?
— Да, Брайан, два.
Фитцджеральд закрыл дверь, Мэтью остался наедине с ходячим трупом.
Оба молчали. Потом Кипперинг спросил:
— Хотите оставить дверь открытой, Мэтью?
— Нет, сэр. Не думаю, что это необходимо.
— Что ж, раз вы уверены.
— Мне бы очень хотелось, — сказал Мэтью, ощутив, насколько ему трудно смотреть в это обрюзгшее лицо, — кое-что посмотреть у вас в погребе.
— Хорошо. Мне пойти впереди или вы пойдете?
— Ведите, сэр.
— Да, конечно.
Еще одна мимолетная улыбка мертвой головы. Кипперинг обошел Мэтью, направляясь к столу, и взял со стола свечу в оловянном подсвечнике рядом со спичечницей слоновой кости. Он зажег фитиль, открыл дверь в погреб и стал спускаться во тьму по шатким ступеням.
Глава сорок вторая
— Мои поздравления, — сказал адвокат, когда Мэтью сошел вслед за ним по лестнице. Кипперинг, тяжело глядя из-под отечных век, стоял в неверном круге света. — Я так понимаю, что вы ходили к преподобному Уэйду. Он не стал мне говорить, что у вас случилось, но влияние вы явно оказали.
— Рад был помочь.
— Вы абсолютно уверены, что хотите закрыть эту дверь?
— Да.
Перед тем как спускаться вниз, Мэтью закрыл за собой дверь наверху. Он не хотел, чтобы им помешали пришедший Поллард или Фитцджеральд, вернувшийся с поручения, придуманного на ходу — только чтобы его сплавить.
— В последний раз, когда вы тут были, — напомнил Кипперинг с напряженной улыбкой, — вы хотели все двери оставить открытыми. Я думал, что вы меня, может быть, боитесь. Не хотите ли чуть больше света?
— Никогда не против, — ответил Мэтью, снимая треуголку и кладя ее на штабель коробок.