Мне сейчас пришла в голову мысль, что у меня такое чувство, что от моей воли должна зависеть хотя бы возможность побыть в одиночестве.
Я не займу много времени, заверила доктор Бэнкс. Скажите, а нет ли у вас ощущения, что какая-то посторонняя сила заставляет вас совершать различные поступки?
Есть, доктор. Эта посторонняя сила сидит сейчас у меня над душой и заставляет отвечать на дурацкие вопросы.
Не слышите ли вы, спросила доктор по-прежнему ровным тоном, некий голос, или, может быть, голоса, которые не слышит больше никто? Может быть, с вами кто-то разговаривает? Кто-то, кого мы не видим?
Повисло молчание. Пока оно длилось, доктор проверила пульс пациента, послушала тоны сердца, сняла с лампы колпак и заставила коммерсанта посмотреть на свет. Все это она проделала, не произнося ни слова.
Сегодня десятое ноября, сказал Саммерс. Семью восемь пятьдесят шесть. Президент нашей страны Вильсон.
Очень хорошо.
До него, продолжал коммерсант, не затрудняясь застегнуть расстегнутую рубашку, президентом был Тафт, а перед ним Рузвельт. Ни мой отец, ни мой дед, а равно и иные родственники мужского пола не страдали ни пляской святого Витта, ни слабоумием, ни иными расстройствами, кроме, разумеется, расстройства желудка.
Хорошо. Продолжайте, пожалуйста.
Я могу без особенных затруднений прикоснуться пальцем к своему лбу и носу, если это доставит вам удовольствие. Ведь доставит?
Пожалуйста.
Движения коммерсанта были вполне уверенными.
Могу также прикоснуться к вашему носу, сообщил он.
Доктор отстранилась от его протянутой руки.
Благодарю. Этого делать не нужно.
Почему не нужно? Не нужно? Вы действительно так думаете?
Вы не ответили на мой вопрос, мистер Саммерс.
Знаете, ответьте лучше на мой. Что еще я должен сделать, чтобы вы оставили меня в покое?
Ответить на несколько вопросов, сказала доктор Бэнкс. Меня пригласил ваш компаньон я говорю вам это прямо, без экивоков. Будет лучше, если вы так же прямо ответите мне.
Коммерсант поднял глаза, увидел Маллоу, стоявшего в дверях и выразительно усмехнулся.
Прекрасно, доктор Бэнкс предпочла принять такой ответ как положительный. Отвечайте, пожалуйста.
Что? Ах, слышу ли голоса?
Саммерс смотрел в сторону компаньона.
Да, произнес он. Да, слышу.
Последовала пауза, после чего доктор спросила:
Это голос мужчины или женщины?
Мужчины.
Кто же этот мужчина?
Саммерс прищурился.
Один знакомый. Я был склонен считать его другом.
Почему «были»?
Коммерсант подпер голову локтем.
Наверное, потому, что был тогда молод и не знал, что как бы ни было, все равно ты всегда одинок. Когда тебе плохо всегда. Все желают тебе только добра, развешивают душеспасительные словеса и думают, какие они хорошие. Вместо того, чтобы честно признать, что помочь не могут, отойти в сторону и позволить хотя бы спокойно сдохнуть.
Что же именно говорит вам этот человек?
Д.Э. пожал плечами.
Ну, а все-таки? настаивала доктор. Можете вы вспомнить его последние слова?
Коммерсант немного помолчал.
Сколько угодно. На память не жалуюсь. Он сказал стоп, как же это было? Значит, он сказал: «Вы с ума сошли! Очнитесь, что вы делаете!»
Мистер Саммерс, произнесший эту фразу издевательским тоном, явно копировал чьи-то интонации. В противном случае он придумал себе довольно правдоподобный двойник. И двойник этот находился в здравом рассудке.
Что же, поинтересовалась доктор, что же вы ответили на это?
А что тут ответишь? Что я должен делать?
Ну, а он?
А он сказал: «Что угодно! Только не лежите, уставясь в потолок!»
Кем бы ни был человек, с которым мысленно беседовал мистер Саммерс, слова он произносил верные. Маллоу, однако, побледнел. Он пристально смотрел на компаньона. Доктор отметила это обстоятельство, взглядом велела Маллоу уйти, и, когда он послушался, продолжила:
Могу предположить, что вы послали этого человека к черту.
Нет, зачем.
А как же?
Просто сказал, да, в общем, и вам повторю: чего вы все от меня хотите? Чтобы я вам прыгал, как козел?
Ну, хорошо, мирно сказала доктор Бэнкс. И часто вы вот так беседуете?
Ответом ей было несколько мерных кивков.
Хорошо же, повторила она. Теперь, будьте добры, расскажите мне, что вы намерены предпринять, после того, как я уйду.
Выбираете время, в которое мне было бы удобно отправиться в психушку?
Мистер Саммерс, ответьте, пожалуйста.
Ответа не последовало, и доктор добавила:
Ну? Я слушаю вас. Что вы намерены делать? Останетесь вот так лежать?
Некоторое время Саммерс молчал.
Не знаю, сказал он, когда тишина стала невыносимой. Какая разница?
Опять пауза. Она затянулась почти на минуту, после чего коммерсант спросил:
Слушайте, доктор, вас не затруднит подать мне ночной горшок?
Доктор Бэнкс встала и достала из под кровати то, о чем просил пациент.
Можете не отворачиваться, добавил он.
Она и не подумала отворачиваться. Коммерсант закурил, сел, сложив ноги на туалетный стол и поставил горшок на колени в качестве пепельницы.
Вы очень кстати записали меня в сумасшедшие, произнес он. Теперь я могу и делать, что хочу, и высказать, наконец, все, что я о вас думаю. Спроса с меня никакого. Здорово, правда?