Сходили без происшествий, если не считать того, что ещё мы с ней захотели шашлык, но денег было мало. Я купил ещё семечек
После второго тайма пришла пора прощаться с Сашей и Михеем. Мы шли по направлению к Кольцу, а они городили какую-то ахинею о том, что им вот сейчас, в полдевятого, надо идти «на стрелу», где «включен счётчик», а, следовательно, их как пить-не-пить довольно сильно изобьют. Они поясняли несколько невнятно и наперебой «такое ощущение, что они всё-это прямо сейчас выдумывают», подумали мы с Зельцером. Я как-то не хотел п лей, но стал уж беспокоится и не очень навязчиво предлагать своё сопровождение. Они наотрез отказались. Ещё минут десять они мялись на Кольце, но потом всё-таки решительно отсоединились, веско бросив на ходу: «Если через час не вернёмся, значит, всё, не ждите».
Может в ментуру тогда позвонить? кричу им вдогонку.
Всё убъють! показалось, они заржали, не надо милиции! с мягким одесским окончанием.
Как прикажете, гайз
Ну вот мы и остались вдвоём, а это всегда опасно так называемое человеческое общение возможно только тет-а-тет только тогда оно более-менее откровенное, серьёзное и продуктивное когда трое или четверо, все, как уже упоминалось, делятся на партии, над кем-нибудь прикалываются, и вообще лебедь, рак и щука Человек, находясь наедине с другим, если сразу не плюнул и не ушёл или просто не ушёл, начинает с ним взаимодействовать открыто противопоставить себя другому и в середине общения (даже если оно вынужденное застряли в лифте) сказать: «Да ты, я вижу, дурак пошёл ты на х!» как правило никто не может всё что угодно только не это! к тому же, ведь к каждому можно и стоит прислушаться, когда он не работает на публику
Однако наш час прошёл под эгидой ожидания этих ренегатов.
Обстановка была довольно нервозная ясно было, что вдвоём мы не должны находиться, это не запланировано, это случайно, и надо перетерпеть. Сначала я вроде как успокаивал её, но потом понял, что она беспокоится не состоянием здоровья достопочтенного Саши Босса, а своим дурацким положением: домой надо, а я сижу тут как дура и целый день как дура с этим дурацким О. Шепелёвым (впрочем, я не такой уж дурацкий по сравнению с некоторыми другими думаю, даже она это осознала) и перешёл, так сказать, к бытовой метафизике:
Единственное, на что человек может не отрываясь смотреть бесконечно это звёздное небо, водная гладь и огонь, пламя костра Наверно сие звучало бы как ирония или даже издевательство, если бы мы минут десять уже в наступивших полных сумерках и странной тишине не смотрели совершенно заворожено на жёлтые языки Вечного огня
Да, вздохнула она, и это «да» было совсем иным.
Несколько жутковато господи, всё одно и тоже сколько можно Как в этом городе жить людям с хорошей памятью куда ни глянь, куда ни пойди всё то же!
Исчерпав все идиотские догадки и добрую часть нехороших слов, мы наконец-то обратились к персонам друг друга, начав почти с анкетных вопросов. Мне пришлось пояснить, что вообще значит учиться в аспирантуре и кем вообще я стану.
Через три года я буду кандидатом наук, сказал я некую абстракцию.
О, круто, сказала она, а мне хотя бы в институт поступить.
Дальше я от себя рассказал, как я туда поступал. Что я плохо учился, что каждый семестр наши с ОФ и Репой фамилии вывешивали на отчисление, как всех шокировала моя знаменитая теперь фраза так называемый «парадокс О. Шепелёва» «Если меня не выгонят из института, то я поступлю в аспирантуру».
Когда меня воодушевляют своим присутствием и вниманием, то есть попросту не говорят сразу: «Ты дурак иди ты на х!», я становлюсь весьма остроумным. Она хохотала от души. Походя я выставляю себя насосом я упомянул, какую чушь обо мне пишут газеты, а иногда и говорит радио и показывает местное ТВ, что об этом думают профаны ОФ с Репою, какие возникают курьёзы и кривотолки что такое сам пресловутый «мой имидж» как меня воспринимают «все на Кольце» и боятся все здешние девочки-мохнушечки
Когда меня воодушевляют своим присутствием и вниманием, то есть попросту не говорят сразу: «Ты дурак иди ты на х!», я становлюсь весьма остроумным. Она хохотала от души. Походя я выставляю себя насосом я упомянул, какую чушь обо мне пишут газеты, а иногда и говорит радио и показывает местное ТВ, что об этом думают профаны ОФ с Репою, какие возникают курьёзы и кривотолки что такое сам пресловутый «мой имидж» как меня воспринимают «все на Кольце» и боятся все здешние девочки-мохнушечки
22
В школу я ходил ежедневно к восьми как бы для неё. Однако не было даже времени перекинуться словечком то звонок на урок, то с урока и лезут учтиля и ученики! У неё то физ-ра, то какая-нибудь фигня я, ещё по школьной привычке путаясь в расписании, бегал в поисках её по всей школе, во время большой перемены я наматывал несколько кругов по всем этажам, и всюду меня окликали полузнакомые рожицы: «Инку ищете, Алексей Лександрович? она ушла». Когда мне сказали, что «она сегодня не пришла», я вообще был удручён и убит день прошёл впустую.
О«Фролов пил уже третью неделю по системе «статически» вечером приходит Санич, они покупают полторашник сэма, утром Саша уходит в институт, я на практику, а он просыпается часов в двенадцать, добивает то, что осталось и опять заваливается дрыхнуть, я прихожу часа в два, он встаёт и начинает теребить деньги на маленькую бутылочку, получив, выпивает и опять кверх лапками вечером приходит Саша Какие тут репетиции! Журналы и книжки не в ходу, ящичек давно накрылся. Я пытаюсь его увещевать сходить куда-нибудь: в туалет, вынести таз, в институт, в школу, на улицу, уехать домой за деньгами, чтоб искупаться наконец (не моется, отращивает ногти яко юный Сиддхартха) в ответ слышу единственную фразу: «Пошёл ты на х!». Со мной он не разговаривает вообще вероятно потому, что я, в его больном сознании, олицетворяю социум и, кроме того, вообще ему «запродался».