Я плюнул и ушёл. Перешёл в другую комнату и даже закрыл обе двери. Сел и стал пытаться опять читать.
«И в самом деле, человеческий опыт можно описать как поток самоудовлетворения, дифференцированный струёй сознательной памяти и сознательной антиципации»
Как понять сложный язык философии и науки? рассуждал я. В конечном итоге он по большей части сводится в голове у нас к простейшему адеквату: набору слов, слов-понятий-образов бытового, даже детского уровня. Все оттенки теряются, все абстракции отображаются бинарными понятиями типа «хороший/плохой» или «бяка/ннака» мы их подставляем вместо прочитанного, как при чтении на иностранном языке, когда его плохо знаешь.
Отсюда же, из этого единообразия, и пресловутая ординарность большинства людей. Фундаментальные «бяка» и «ннака» одни и те же у каждого а если г о и конфетку перепутать? У маленького ребёнка в поле зрения мало объектов и он поведётся!..
Они были уже в подпитии; поставили на стол полторашку, ОФролов стал искать закуску и запивку. Санич пришёл меня звать. Я, конечно, не пошёл. Он объяснил Зельцеру, что «О. Шепелёв, он очень своеобразен и думает, что у него ума до х а вообще он маньяк-педофил и алкоголик, так что лучше с ним не связывайся». (Это он изрёк как бы между делом и без задней мысли.) ОФролов добавил, что «пошёл он на х нам больше достанется», и они охотно приступили к ней (к полторашке).
Надо ли говорить, дорогие читатели, что читать у меня не очень получилось. Я нервничал и наблюдал за ними, вернее, слушал из своей комнаты. Надо ли говорить, что особенно меня заинтересовала личность Зельцера девушки, которую, вопреки сложившейся у нас традиции, привёл сам асексуальный О. Фролов. «Женщина, которую он ввёл в наш дом», почему-то вертелось у меня в голове. Впрочем, что тут сексуального?.. Она была совсем не моего типа. Мой почему-то в этом отношении попсовый менталитет нацеливает меня на объекты уть-утивые, даже лолитообразные: высокий рост, длинные ноги, но не тощие, конечно, допустима маленькая грудь, желательны длинные прямые волосы, желательно светлые, смазливые черты лица, белая кожа, нос «уточкой» или маленький востренький, довольно большие глаза, желательно светлых тонов, довольно большой рот, пухленькие губы, накрашенные красным или розовым И голосок такой нежный, как в мультяшках: «Хав ар ю, бейб?» лишь с незначительным, совсем глубинным, грудным и утробным отзвуком б дскости. Короче, Ю-ю и Уть-уть что я вам объясняю! И желательно «Та (любит) ту» может быть, не очень серьёзно так любит по-девчачьи потихонечку Хотя и Ксю весьма сойдёт современная чувиха и «Малхолланд-драйв» весьма хороший фильм
Надо ли говорить, дорогие читатели, что читать у меня не очень получилось. Я нервничал и наблюдал за ними, вернее, слушал из своей комнаты. Надо ли говорить, что особенно меня заинтересовала личность Зельцера девушки, которую, вопреки сложившейся у нас традиции, привёл сам асексуальный О. Фролов. «Женщина, которую он ввёл в наш дом», почему-то вертелось у меня в голове. Впрочем, что тут сексуального?.. Она была совсем не моего типа. Мой почему-то в этом отношении попсовый менталитет нацеливает меня на объекты уть-утивые, даже лолитообразные: высокий рост, длинные ноги, но не тощие, конечно, допустима маленькая грудь, желательны длинные прямые волосы, желательно светлые, смазливые черты лица, белая кожа, нос «уточкой» или маленький востренький, довольно большие глаза, желательно светлых тонов, довольно большой рот, пухленькие губы, накрашенные красным или розовым И голосок такой нежный, как в мультяшках: «Хав ар ю, бейб?» лишь с незначительным, совсем глубинным, грудным и утробным отзвуком б дскости. Короче, Ю-ю и Уть-уть что я вам объясняю! И желательно «Та (любит) ту» может быть, не очень серьёзно так любит по-девчачьи потихонечку Хотя и Ксю весьма сойдёт современная чувиха и «Малхолланд-драйв» весьма хороший фильм
Её голос был довольно басов, а по своей интонации и манере применения всячески лядск и несколько даже груб и «прокурен». Профвокал её, исполняющий сочинения О. Фролова-Великого и прочих поэтов и композиторов, я так никогда и не услышал ни вживую, ни на магнитной ленте. Говорили мне, что он был у неё вполне насыщен, подчас заоблачно высок и строго регламентирован, отчего совершенно безэмоционален.
Вскоре я пошёл курить и проходил мимо них. Она, увидев меня совсем близко, сказала: «Здрасьти» как будто школьница вошедшему учителю. Санич сказал: «Это вот и есть наш гениальный О. Шепелёв». «Наслышана», сказала она своим неповторимо-неуловимым б довато-б довито-ядовитым тоном. Смешок ея был явно дебилен то же «хгы-гы!», но не офроловское, конечно, а в полном соответствии с вышеупомянутым тройным эпитетом. Я выжал из себя «Очень приятно» с полуулыбочкой, и быстрей удалился.
Они, все трое, курили в комнате, что, как известно, раньше было как бы запрещено, в частности, мною Возлияния были частыми, причём девушка, как я понял, не брезговала самогоном, газзапивкой и лёгким отсутствием закуски, не останавливала руку разливающего и не пропускала тостов. Разговоры также лились рекой. В основном о музыке: как тебе то, как это, а вот это Она потешалась шутками и манерой говорения ОФ. Санич, как ему и подобает, был «основателен и осанист». Вскоре полилась и музыка ОФролов забрал в ту комнату мой магнитофон, и они по почину Зельцера поставили её кассету под названием «Mortification».