Так вот, мать моя с подружками на Зван-гору тогда по ягоду ходила. Полный короб брусники набирала. Это после смены! Она ведь на шахте стволовой работала, за клетью следила, за подъёмником значит. А тогда на работе пахали по-комсомольски на совесть. Сейчас и близко того нет!.. И неподалёку от тропы, где вы бегаете, в войнушки играете, в Чечню эту дурацкую, завидела она покрытый мхом камень. Присела на нём передохнуть. А камень провалился! То ли промоина, то ли яма под ним оказалась, а сбоку так в той яме скала обнажилась. А в ней трещина. Проход как бы
Ну, матушка тогда девка смелая была комсомолка, активистка, ударница, во всякие пережитки прошлого не верила. Созвала она подруг, показала всё, место это платком своим пометила Повязала его на лиственницу, которая возле ямы росла.
На следующий вечер после работы девчонки парней с рудника с собой позвали. Решили они вместе в трещину войти, обследовать там всё: поняли, что там пещера раскрылась. Взяли они с собой аккумуляторы шахтные, с какими горняки под землю спускаются, свечей набрали ещё. Ну, и пошли с песнями да с шутками, как обычно девки с парнями ходят: на прогулку вроде, на экскурсию
Сначала им зал открылся. Довольно широкий. И потолки высо-око так! А потом из зала как бы колидор пошёл. Всё уже да уже Кое-где протискиваться приходилось. Недолго они там были. Никак, говорила, не больше часа. Вдруг лампы чахнуть начали, аккумуляторы сели. В шахте-то они на шесть-восемь часов рассчитаны. Вроде заряженные были. А тут садиться начали. Оказалось, что и свечи у них прогорели почти
А тут в пещере расширение началось, только они хотели в него идти, как оттуда загудело что-то. Потом крик был жуткий такой. Мать про него как вспоминала сразу с лица менялась. Будто мучают кого-то, убивают И рыдания. В голос А следом земля под ногами у них затряслась. И вихорь чёрный из темноты как налетит!.. Говорила, вихрь этот крутил их, крутил и выталкивать начал. Напугались все вусмерть! Вышвырнуло их вихрем из пещеры-то! Одного за другим: как семечки! Мать говорила, только она Божий свет увидела упала в траву и сознание потеряла! И все они одновременно сознания лишились А ведь их там человек пятнадцать было, не меньше! Во-от
А тут в пещере расширение началось, только они хотели в него идти, как оттуда загудело что-то. Потом крик был жуткий такой. Мать про него как вспоминала сразу с лица менялась. Будто мучают кого-то, убивают И рыдания. В голос А следом земля под ногами у них затряслась. И вихорь чёрный из темноты как налетит!.. Говорила, вихрь этот крутил их, крутил и выталкивать начал. Напугались все вусмерть! Вышвырнуло их вихрем из пещеры-то! Одного за другим: как семечки! Мать говорила, только она Божий свет увидела упала в траву и сознание потеряла! И все они одновременно сознания лишились А ведь их там человек пятнадцать было, не меньше! Во-от
Очухались они, оглянулись: а трещины той нет! Обвалилось всё! Пробовали разгрести. Куда там! Ещё пуще валиться стало. Осыпалась земля: и скалы уж не видно. Вот тогда-то и припомнили историю про братьев-разбойников
А ты, Иван Егорович, как? Ты же говоришь, сам там побывал?..
Ээ То опосля было. Много лет прошло. Война кончилась. Сталин умер. Я уж годов на семь старше твоего Митьки был. Взрослый мужик. Послали меня, зачем не помню, в райцентр. Председатель коня дал. Колхоз у нас был: «Заря коммунизма» назывался. Ты хоть слыхал про коммунизм-то? А? Чего молчишь?..
Ты лучше про пещеру расскажи
Эх, ты! Неуч! Распустил вас Геннадий-то Иваныч!.. Ладно, лопоухий, слухай дальше. В райцентре я припозднился. Темнеть начало. Обратно еду, погода испортилась. Ну, я свернул напрямки между Зван-горами. Ветер гудит. Деревья шумят. Конь храпит. Вижу: впереди маячит кто-то: тёмный, большой. Вроде мужик. Думал: догоню, курева спрошу у мужика-то.
Догоняю. Ага. Окликнул даже. «Закурить,» говорю, «не найдётся?» Глядь: а это медведь. Как заревёт он! Конь шарахнулся, меня сбросил. Я об дерево шибанулся и со страху сознание потерял. Очнулся на рассвете: холодно стало. Сыро. Роса кругом. Туман.
Очнулся. Гляжу: вроде камень большой напротив меня, а за камнем на взгорке дыра в земле. Но, не нора, а поболе будет. И с чего, не знаю, полезть туда решил, посмотреть. Дурак же молодой, чего там!
Пролез туда, в дыру эту. А там расширение. Явно. Спичками маленько почиркал: точно, потолка даже не видно. Ну, дальше лезти не стал: сообразил хоть, что освещение у меня хиловатое. Но дури хватило «ау» крикнуть. Тут такое началось!.. Всё вокруг сыпется! Стон жуткий прям из-под земли Никогда того не забуду!.. Ух! Аж мороз по коже!.. И вихрь поднялся. Да как швырнёт меня! Раз!.. И второй!.. И наружу меня выбросило. Как взрывом Со страху думал, что и дух из меня вон Да нет. Очухался. Зашибло только маленько. Домой побёг. Не оглядывался даже. Тут не шибко-то и далеко. Сам знаешь.
Дня три меня колотило со страху-то. Матери рассказать пришлось. Она мне строго-настрого тогда наказала в ту сторону не ходить.
Ну, как не ходить?! Конечно, пошёл. Только не нашёл я там ничего больше. Сколько потом ни искал: не нашёл. Я ж вам с Митькой объясняю-объясняю. А вы всё понять не хотите: пещера та существует. Только открывается она редко. И входить в неё опасно. Нелюдью оттуда тянет. И не всякий её найдёт. И не всякий в неё войдёт И не всякий потом выйти сможет.