Здравствуйте, очень приятно, я буду простой советский гражданин, можно сказать, труженик, натурально умирающий в данный момент от голода, а меня тут позавчерашней отмороженной яичницей кормить собираются.
Вы случайно не?.. с еще более располагающей улыбкой спросила женщина, и я, поняв, что она хочет спросить, не проверяющий ли я, выпалил:
Знаете что, если вы здесь хозяйка, то у меня к вам, пожалуй, имеется интимное, то есть, простите, личное дело. Поэтому, давайте-ка пройдем в кабинет.
Сопровождаемые любопытными взглядами коллег, мы вместе с заведующей удалились в служебные помещения. А спустя пять минут я уже сидел за столом напротив Нины так звали завпроизводством, и уминал горячую тушеную с мясом картошечку, приготовленную работниками столовой для собственного употребления, и закусывал солеными помидорами. Нина же то и дело подливала в мою рюмку коньяк из бутылки с витиеватыми армянскими иероглифами, и все пыталась выяснить, кто я и с какой целью явился в столовую.
Не беспокойтесь, Ниночка, я никакой не проверяющий, немного утолив голод, сказал я, и вы зря меня коньяком угощаете, как бы не пришлось потом сожалеть.
Нина укоризненно покачала головой, и я прекратил паясничать, после чего мы с ней заговорили за жизнь, и в итоге я аппетитно и вкусно позавтракал в обществе замечательной и симпатичной женщины шеф-повара.
Когда я уходил, Нина проводила меня до порога, отказываясь взять за завтрак деньги протянутую мною десятку.
Не беспокойтесь, Ниночка, я никакой не проверяющий, немного утолив голод, сказал я, и вы зря меня коньяком угощаете, как бы не пришлось потом сожалеть.
Нина укоризненно покачала головой, и я прекратил паясничать, после чего мы с ней заговорили за жизнь, и в итоге я аппетитно и вкусно позавтракал в обществе замечательной и симпатичной женщины шеф-повара.
Когда я уходил, Нина проводила меня до порога, отказываясь взять за завтрак деньги протянутую мною десятку.
Смотрите, Ниночка, мне так понравилось ваше гостеприимство, что я, скорее всего, приду сегодня ужинать.
Приходите, Савва, отозвалась она кокетливо, только я лично работаю до пяти, а потом ухожу домой.
Уборщицу с квадратным задом я застал теперь уже на улице, она все тем же, уже знакомым мне веником, сметала с дорожек снег.
Мамочка, ты умеешь хранить тайны? шагнул я к ней.
Женщина, сделав очередной шаг, тревожно поглядела на меня, отставила в сторону веник, поправила на голове платок и для чего-то прокашлялась.
Дело в том, что я из КГБ, так что ты, мать, прежде всего не волнуйся, ничего не бойся и отвечай мне все по правде.
Хорошо, закивала женщина и даже пододвинулась на шаг ближе, изобразив на лице готовность сотрудничать.
Скажи мне, пожалуйста, Нина, ваш шеф-повар, замужем или нет?
Вроде бы и да, и нет, ответила женщина, однако, заметив на моем лице недоуменное выражение, пояснила: Муж у ней в тюрьме, чего тут непонятного.
Конечно, понятно, обычное дело, справившись с собой, бодро сказал я. А скажи, дети у нее есть?
Двое, мальчик шести лет, а девочка совсем маленькая, полтора годика, Светой зовут.
Да? Спасибо, сказал я рассеянно. Впрочем, у нас в КГБ все эти данные наверняка есть. Спасибо вам, мать, за информацию и всего хорошего. О нашем разговоре ни-ни, никому ни слова, понятно?
Как не понять, ответила женщина и вновь взялась за веник, а я потопал своей дорогой.
Когда я вернулся в вагон, Володька все еще дрых. После посещения столовой я заглянул в продовольственный магазин и прикупил кое-чего из съестного; видимо, шуршание пакетов и разбудило моего напарника.
О, ништяк, бацилла! проговорил он радостно и, выбравшись из постели, взял из моих рук палку копченой колбасы. Люблю колбасу, да только видеть мне ее очень редко приходилось: на малолетке колбасу жрать было западло, потому что она на хер похожа, на тюрьме у взрослых откуда ж она там возьмется? Вот только на воле и отожрешься. Когда, конечно, достать удается, добавил он.
Володя со счастливым выражением на лице наминал колбасу с хлебом, запивая лимонадом и кефиром без разбора, а я, разложив купюры по номиналам, стал подсчитывать наши с ним финансовые ресурсы. На сегодняшний день наши доходы составили тысячу четыреста рублей на двоих что ж, совсем неплохо, особенно если учесть качество продаваемого вина.
Далее в течение целого дня мы с Володей еще потихоньку торговали, добавив в копилку сотни три-четыре рублей, а к обеду забежала Вера, поприветствовала нас, сказала, что пришла убедиться, что мы на том же месте и пообещала с наступлением темноты прийти вместе с Варей.
По всему видать, понравилось девушкам, сказал я напарнику, когда она ушла. Володя хохотнул:
Ага, они нам скоро как жены будут.
В половине пятого, выбритый и соответственно одетый, я дал Володе несколько ценных указаний, а сам, выскочив из вагона, отправился в магазин, где купил две бутылки коньяка «Десна» (другого в продаже не оказалось) и килограмм развесных шоколадных конфет, затем все это уложил в спортивную сумку, после чего направился в уже знакомую мне столовую. Я шел, что-то напевая себе под нос, снежок вкусно хрустел под ногами. Завидев впереди по ходу вывеску столовой, я обрадовался, теперь она уже не казалась мне неприветливой. Обойдя столовую вокруг в поисках служебного входа и обнаружив его, я решил внутрь не заходить, а покурить и подождать хозяйку снаружи, так как время приближалось к пяти. Вдоль почти пустынной в этот час улицы на столбах зажглись тусклые желтые фонари; прохожие, обходя сугробы, торопились в свои уютные теплые квартиры; редкие автомашины, поднимая за собой облака снежной пыли и, знобко мигая фарами, неслись по своим делам, а я прогуливался вдоль здания и похваливал себя за то, что надел теплые зимние сапожки, на улице к этому времени стало заметно холоднее.