Мать девушек вернулась из Одессы только следующим утром; именно в тот день у нас и произошло чрезвычайное происшествие.
Мы с Аленкой находились на берегу моря. Загорая на солнышке, я задремал, и потому попросту проморгал момент, когда девочка, верная себе, исчезла из поля моего зрения и отправилась купаться. Одна. Я увидел ее, вернее услышал, лишь тогда, когда она, находясь в воде метрах в тридцати-сорока от берега, заверещала от страха. При этом она неуклюже размахивала руками и беспомощно шлепала ими по воде.
Я сразу и не сообразил, что это кричит она, просто среагировал на крики и побежал к воде. Аленка барахталась на малой глубине, как потом выяснилось, что-то около полутора метров, впрочем, как известно, порой человеку для того, чтобы утонуть, достаточно и того, чтобы воды было по колено.
Когда я добрался до нее, девочка почти скрылась под водой. Поймав Аленку за волосы, я выудил ее на поверхность и, придерживая ее лицо над водой, поспешил к берегу, два-три раза проплывая глубокие места, так как дно здесь оказалось неровным. На берегу, не обращая внимания на тут же окруживших нас людей, я быстренько провел все известные мне приемы по правилам спасения утопающих, и вскоре Аленка задышала, забилась в кашле, а затем в рыданиях; рядом с ней, почти в судорожном состоянии находилась мать Вера Степановна, которая только что прибежала к берегу, а до этого спокойно отдыхавшая в своем домике.
Когда спустя полчаса приехала «скорая помощь», Аленка уже расхаживала по берегу, радуя своим бравым видом маму, меня и окружающих, однако врач, опасаясь возможных последствий, скомандовала немедленно грузить девочку в машину, и я, конечно же, поехал вместе с ней; Вера Степановна, не имея сил сдвинуться с места, осталась сидеть на песке.
Более двух часов мы провели тогда с Аленкой в медпункте, затем столько же в местной больнице, врачи боялись, что у девочки может оказаться в легких вода и все делали всевозможные проверки и анализы. Слава Богу, в итоге все обошлось, и к ночи, когда обеспокоенная мать уже не надеялась увидеть свою дочь живой и здоровой, мы попутной машиной приехали на базу отдыха.
С того дня, и до самого нашего отъезда домой мы с Аленкой были вместе, практически не разлучаясь: в столовой, у моря, на спортивной площадке, и даже на рыбалке. И купаться, естественно, мы теперь ходили только вместе: я не оставлял Аленку у воды одну. За это время она привыкла ко мне, могла преспокойно забраться ко мне на руки, вскарабкаться на спину, короче, была мне словно младшей сестричкой. При этом, глядя на Аленку, я часто вспоминал ее старшую сестру Милу, которая, сверкнув, словно яркая звездочка, на моем небосклоне, исчезла навсегда.
В оставшиеся дни отдыха я обучал Аленку плаванию, часами держал ее на руках, терпеливо объясняя как вести себя на воде, и к окончанию нашего отпуска она уже довольно прилично плавала, так как от природы была сильной, выносливой, а главное упрямой девочкой.
Вместе вернувшись с отдыха, мы потом еще долгое время общались, встречаясь где-либо в городе, разговаривали, вспоминали, шутили, но Аленка по-прежнему казалась мне гадким утенком в свои теперь уже четырнадцать она еще не сформировалась, да и лицом была не слишком привлекательна.
Тем не менее, она была мне дорога хотя бы уже тем, что я спас ей жизнь, поэтому мы с ней теперь были на всю жизнь, словно одной пуповиной, повязаны.
Из разговоров с Аленкой я узнал, что ее сестра Мила поступила, как и мечтала, в один из московских театральных вузов, а потом их отцу, отличному специалисту своего дела, предложили в столице работу и двухкомнатную квартиру. И семья не замедлила воспользоваться этим замечательным предложением. С тех пор как они уехали из нашего города, прошло, наверное, лет пять, и мы с Аленкой больше не виделись и не встречались.
И вот теперь, когда мы, наконец, свиделись, Аленка меня сразу узнала, а я ее к своему стыду нет. Что, кстати говоря, и не удивительно, если учесть, что передо мной теперь стояла статная и очень хорошенькая девушка, синие глаза ее смотрят на меня изучающе, хотя во взгляде присутствует и теплота, и нежность, и веселый задор.
Аленка, уже в который раз повторил я с восторженной интонацией в голосе, милая моя девочка Аленка. Мама твоя, надеюсь, жива, здорова?
Мама в порядке, она со мной приехала, остальные члены семьи остались в Москве, и тоже неплохо себя чувствуют, с улыбкой отвечала она.
Тут Аленку, не дав мне задать очередной вопрос, окликнули друзья, она нетерпеливо махнула им рукой, сейчас, мол, иду, затем спросила меня:
Савва, скажи мне, где ты живешь? Назови адрес. Знаешь, я хочу прийти к тебе, посмотреть, как ты живешь, с кем, надеюсь, это возможно? Ты теперь женат, наверное, и счастлив, растишь детей?
От ее слов мне в один миг захотелось разреветься, с огромным трудом я сдержался, улыбнулся со стороны в этот момент я выглядел, наверное, жалким и растерянным, и сказал:
Если у тебя сегодня вечером найдется время, приходи вместе со своими друзьями, а хотя бы и с мамой ко мне на работу. Это недалеко отсюда, вон там, сразу за Дворцом культуры расположено новое двухэтажное здание ресторана, и хотя сам ресторан еще не функционирует, ты найдешь меня в баре на первом этаже в любое время дня и ночи я там. Если дверь будет закрыта, просто постучи, я открою.