Да я его дернулся было тот, на куски порву, он меня сукой ментовской назвал.
Я усмехнулся.
Эх ты, да ему ведь позволено такие вещи говорить, потому что он сын Иван Ивановича, твоего босса. А начальственных детей, дорогой лейтенант, надо знать в лицо.
Лицо милиционера в одну секунду побелело, на нем, что было заметно даже при свете луны, не осталось и кровинки.
Е твою мать, что же теперь будет-то? его голос из грозного еще минуту назад стал плаксиво-жалостливым, вот меня угораздило
Немедленно уходи отсюда и понадейся на меня, я все устрою, повторил я, хлопнув милиционера по плечу, после чего выбрался из кустов и направился к ресторану. Набрав 02 на телефоне-автомате, висевшему в фойе, я сказал дежурному по РОВД, что в кустах у ресторана лежит избитый сын начальника милиции, и, не назвавшись, сразу положил трубку. Хотя отец Игоря Иван Иванович находился совсем рядом, в ресторане, с ним о случившемся я говорить не стал, и вы сами, наверно, догадываетесь, почему. Пока я звонил, рядом послышались громкие голоса, затем я увидел группу движущихся людей: оказалось, это министр торговли делал по ресторану обход; с двух сторон его под руки поддерживали наш первый секретарь и директор торга, который каким-то образом уже успел избавиться от завистливого и склочного завотделом ЦК.
Что-то я не видел таких люстр в моем хозяйстве, сказал министр торговли, задрав вверх голову и указывая на огромную люстру, висевшую над лестницей, ведущей в зал.
А это наш бармен своими руками изготовил, гордо сказал Владимир Викторович, и, оглядевшись по сторонам, указал на меня пальцем. Мне оставалось только с достоинством поклониться, не мог же я в эту минуту начать им объяснять, что люстру сделал вовсе не я, а мой напарник Саша настоящий мастер «золотые руки».
А из чего сделал? спросил министр, не переставая удивляться, какой красивой и солидной вышла самодельная люстра.
Собрали и сварили из шести настенных бра, бойко пояснил я, приблизившись. Не знали, куда их прицепить и вот
А что, надо сказать, неплохо, очень даже неплохо получилось, похвалил министр, талантливые у вас тут ребята, как я погляжу, все умеют. И обращаясь ко мне, хитро спросил: Вот все у вас хорошо, все замечательно, а скажите мне, девушки у вас есть? И тут же добавил: Для развлечений, я имею в виду. Блондинки там, рыженькие или брюнетки, ну, ты понимаешь, о чем я.
Понимаю, а как же, не сморгнув, ответил я. Имеются, конечно. Вам с какой пропиской, подойдет с местной или же обязательно требуется столичная, кишиневская?
Министр, мужик совсем еще не старый, и вполне привлекательный внешне, при последних моих словах смутился, вспомнив, наверное, что в Кишиневе у него семья жена и дети, поэтому лишь вздохнул и, махнув рукой, стал подниматься по ступеням.
Пойдемте все наверх, обратился он к своим попутчикам, мы ведь еще именинницу не поздравляли. Некрасиво получается мы вроде как бы тоже приглашены. И в окружении сопровождающих лиц он продолжил свой путь; позади всех водитель министра, пыхтя от натуги, волок в одиночку большой картонный ящик, очевидно, подарок.
Как очень скоро выяснилось, Сашке Чумакову вместе с его мамой не удалось превратить день рождения в день обручения, а при благоприятном развитии событий, и в свадьбу. Родители именинницы твердо отвергли их поползновения после первых же намеков на женитьбу и на наследство, к тому же Тамара Васильевна, как вдруг выяснилось, почему-то решила, что не Сашка, а именно я встречаюсь с ее дочерью Еленой. Не пойму, каким образом моя личность вообще бралась ею в расчет, так как по всем раскладам будь у Ленки женихов даже под сотню я был бы в их обойме, безусловно, последним номером, ведь по своим финансовым возможностям я был никчемной фигурой.
Тем временем главный оформитель ресторана Володя по кличке Толстолобик, об этом мне на следующий день рассказала подруга Ольга, станцевал с Марией Ивановной несколько танцев подряд, не обращая внимания на ее мужа, и, вероятно, не подозревая о том, что они с партнершей со стороны выглядят несколько забавно, так как Володя был на голову ниже своей дамы. Затем, видимо всерьез огорчившись тем, что такая шикарная женщина принадлежит не ему, а кому-то другому, Володя направился к столу и в короткий период времени в какие-нибудь полчаса вылакал 7 (семь!) полных фужеров водки, а ведь буквально накануне хвастал всем вокруг что «завязал» бросил пить. Запив это количество водки тремя фужерами шампанского, он, ни с кем не прощаясь, вышел на улицу, сел в свой знаменитый на всю Молдавию автомобиль «запорожец» и укатил к себе в Кишинев.
Он оказался первой «потерей» среди гостей, а вскоре следом за ним по домам потянулись и другие.
А в это самое время бар, пока я делал обход ресторана, жил своей обособленной жизнью: партийные начальники среднего звена, очевидно, ввиду отсутствия руководителей, «расползшихся» по ресторану словно тараканы, очень скоро дошли до предела: когда я вошел, они по очереди на спор выпивали 700-граммовый наполненный водкой фужер штучного чешского стекла ручной работы, каждый из которых, не побоюсь этого слова, был произведением искусства, после чего с размаху шлепали им об бетонный пол, уничтожив, таким образом, в короткое время около полутора десятков фужеров из 24, имевшихся в наличии. Остановились они лишь тогда, когда я, успев вернуться до полного ихуничтожения, демонстративно убрал со стойки все оставшиеся фужеры.