При этих словах я, честно говоря, немного струхнул и, нацепив на лицо угодливую улыбку, весь превратился в слух как знать, возьмет сейчас министр торговли и «отдарит» меня своему другу-министру обратно. Да, и самое интересное, откуда он узнал о том, что я строитель, ведь прежде нам с ним встречаться не приходилось.
Видать, плохо платишь, ответил коллеге министр торговли, по-мальчишески подмигнув мне. Вот и бегут ваши люди к нам, в торговлю. И вообще, у нас веселее, не то, что у тебя на стройке бетон, раствор, пылища, скукотища, хотя и там и здесь все одно и то же пьют.
Не успел я вздохнуть, успокаиваясь, и уже понимая, что разговор, на мое счастье, принял шуточный характер, как мои клиенты встали и куда-то ушли, прихватив свои чашки, а к стойке подошел завотделом ЦК главный гость, то есть самая большая «шишка» на празднестве.
Слышишь, как тебя там?.. произнес он, вперившись в меня тяжелым пьяным взглядом. Сколько ты тут имеешь в месяц?
Вы, наверное, имеете в виду, какая у меня зарплата? спросил я и тут же бодро ответил: Оклад у нас 87 рублей.
Нет, скривился он. Сколько ты имеешь сверху, кроме зарплаты?
Вот этого я не знаю, стараясь не раздражаться, ответил я. Я первый месяц здесь работаю и еще не знаю, сколько буду иметь сверху.
Вот у меня, например, зарплата 370 рублей, скрипя зубами и наваливаясь на стойку, произнес он, а у вас, барменов, как я слышал, гораздо больше в месяц выходит.
Мне бы сдержаться, промолчать, улыбнуться, опустив пониже голову, но я действительно работал в торговле первый месяц и потому опыта никакого не имел, особенно в общении с высокопоставленными работниками, поэтому сказал:
Я что-то не пойму, товарищ, вы со мной что, местами работы желаете поменяться? Так я, имейте в виду, уже заранее согласен. Если только меня на ваше место возьмут.
У «большого босса» от гнева перекосилось лицо, и он, размашисто шлепнув ладонью по стойке, открыл, было, рот, желая, видимо, продолжить и дальше интересующий его разговор, но, к счастью для меня, в эту самую минуту к месту спора подоспел наш директор торга Владимир Викторович Ткачев. Он нежно за плечи обнял своего главного республиканского начальника по партийно-торговой линии и увел куда-то, а на душе у меня от этого разговора остался тошнотворный осадок.
Устав от начальственных лиц до ряби в глазах, я решил выйти на свежий воздух и, сунув в зубы сигарету, направился к выходу, на ходу сообщив девочкам, обслуживающим банкет, что выхожу прогуляться.
Маша-официантка, легко порхая по бару и при этом успевая наводить на столах должный порядок, приветливо махнула мне рукой иди, мол. Я, между тем, невольно залюбовался ею: она, несмотря на свои довольно крупные формы, телом своим владела виртуозно, успевая одновременно и работать и еще каким-то чудом уворачиваться от многочисленных протянутых к ней рук уже возбужденных алкоголем клиентов, которые, не сумев обнять ее, старались хотя бы ущипнуть за какую-нибудь аппетитно оттопыривающуюся часть тела.
Первыми, кого я увидел, выйдя на улицу, были замминистра сельского строительства и наш заместитель председателя горисполкома: они шли, покачиваясь, обнявшись, тем самым уравновешивая друг друга, у обоих брюки до самого низа были мокрыми, и я даже не сразу понял, что они банально обоссались. Одновременно, так сказать на брудершафт. Веселые ребята, подумал я, им, наверное, не сказали, что рядом с баром, в вестибюле ресторана, функционирует туалет.
Пройдясь по аллее, ведущей от ресторана в сторону ближайшего к нему комплекса зданий ДОСААФ, я вдруг обратил внимание на то, что кусты, которые в этой части аллеи растут особенно густо, как-то странно шевелятся. Я немедленно направился туда в надежде обнаружить нечто любопытное, но заметил вначале офицерские погоны с тремя маленькими звездочками на каждом, тускло блеснувшими в свете луны, а затем и их обладателя, милиционера, который с придыханием, сосредоточенно и методично пинал ногами распростертое на земле тело.
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что поблизости больше никого нет, я шагнул в самую гущу кустов.
Достаточно с него, не так ли? сказал я, крепко схватив милиционера за плечо. Тот вначале дернулся, резко обернулся, затем, увидев и узнав меня, оскалился и пробормотал:
Погоди, Савва, я тут одного гада не обращай внимания, я его должен проучить.
Постой секундочку, сказал я и наклонился к лежащему человеку. Не без труда повернув незнакомца окровавленным лицом вверх, я узнал в нем сына начальника милиции, Игоря. Возрастом совсем еще мальчишка, парень этот заметно отличался от сверстников наглым поведением, а внешне ранней взрослостью, при этом и лицо его было необычным: крупным, породистым, с резкими чертами напоминавшими скорее какого-нибудь голливудского актера, играющего гангстеров. Однако в настоящую минуту этот самый Игорь представлял собой весьма жалкое зрелище, лицо его было разбито в кровь, и парень дышал шумно, с натугой.
Знаешь что, лейтенант, сказал я милиционеру строгим, не терпящим возражений тоном, давай-ка ты сваливай отсюда по-хорошему. А я все улажу.