Потом к власти пришёл Сталин, а чуть позже начались репрессии Мужа Розальи Моисеевны объявили шпионом и расстреляли сразу, а ее отправили в лагерь на 25 лет. Их сын попал в специальный детский дом для детей врагов народа. Поскольку попали они под ранние репрессии, то она отсидела почти весь срок. В лагере она выучила русский язык со всеми его нюансами и оттенками. Когда её выпустили и реабилитировали после смерти Всеобщего лучшего друга, она нашла своего сына, из которого детдом вырастил алкоголика и вора. Когда мы общались, она очень хорошо говорила по-русски, а меня заставляли говорить с ней по-английски. Надо отдать ей должное: английский лагерь из нее не выбил.
Всю оставшуюся жизнь она посвятила сыну: выводила из запоев, лечила от алкоголизма, возвращала то, что он крал, содержала, а он даже бил ее, когда запивал. В поколении теток считалось невероятным, чтобы еврей был алкоголиком. Мама периодически носила ей из «Скворечника» теурам (если я правильно помню название). Это было лекарство, которое вызывало рвоту при употреблении алкоголя. Она подмешивала его сыну в еду. Тогда нельзя было купить в аптеке ничего подобного. Её жизнь и после лагеря оставалась кошмаром.
Такую чужую жизнь прожила дама, приводившая меня в детстве в ужас одним только своим появлением.
Часть IV. Прабабушка и прадедушка
Я не застала в живых своих прабабушку и прадедушку, поэтому в этой части не будет ни капли собственных воспоминаний. И знаю я о них очень немного, но я посчитала, что без их незатейливой истории в этих записках обойтись нельзя. Мне никто и никогда специально о них не рассказывал. Я расскажу вам о них то, что обрывками всплывало в разговорах старших.
Прабабушка и прадедушка со своими детьми.
Они были очень разными мои прабабушка и прадедушка. Она была глубоко религиозна, он же был человеком дела, а, следовательно, понимал, что Б-г существует очень давно, очень занят и Ему не всегда есть до нас дело. Прабабушка говорила на идиш, а по-русски плохо говорила до конца жизни. Прадед же вел дела не только на идиш и русском, но и на польском, поскольку именно эти языки имели хождение в дореволюционном Витебске. Но, несмотря на то, какими разными они были, они прожили хорошую жизнь, родили и воспитали восьмерых красивых и умных детей. Правда, 2 их дочери рано умерли, и обе от костного туберкулеза: старшая Лиля в 21 год, а маленькая Саша прожила всего семь лет.
Бетти рассказывала, что, когда уже в конце прабабушкиной жизни (в 30-х годах), она вытерла то ли мясную посуду молочным полотенцем, то ли наоборот, прабабушка долго плакала. А прадедушка, видимо, полагая, что Г-ду издалека не очень хорошо видно, просил передать ему рыбу, показывая на ветчину.