Сапоги
В пятницу Матвеич позвонил старшему внуку.
Приезжай, Вадимушка, в воскресенье, и друзей своих возьми. Пчёлок пора выставлять, и так уже засиделись они. Ничего, ничего, у вас там, в городе всегда дела. Найди уж время.
Вадим приехал с двумя приятелями. Матвеич не дал им расслабиться, сразу к делу.
Давайте, давайте, хлопцы, солнышко уже вон где, надо всё успеть. Пчёлкам облетаться надо, пока тепло.
Да ладно, дед, успеем. Дай перекурить.
Накуритесь потом. Берите улей, тащите вон туда. «Успеем!» Тебя вот закрыть на пять месяцев в собачьей будке без туалета, а когда криком кричать начнёшь, говорить: «покурим и успеем».
Парни рассмеялись.
Нечего ржать как кони. Берите второй, да аккуратней! Да леток не зацепи, а то они вылетят, дадут тебе прикурить.
Городские хоть и молодые, утомились скоро.
Да куда ты гонишь, Матвеич? Давай перекурим. Пять месяцев терпели, ещё пять минут потерпят.
Ничего, тренируйтесь. Засиделись там, в городе, за своими компьютерами. Как медок лопать круглый год, так все любите.
Да мы к тебе не ради мёда ездим, Матвеич.
Скажи-ка! А чего ж весной вас не дозовёшься, а как качать мёд, так полон дом помощников?
Мы больше поугорать к тебе ездим, дед. Ты же всегда такое отколешь, мы потом весь год твои анекдоты вспоминаем.
Ладно, тащи, давай! Угорают они!
Справились быстро. Матвеич открыл летки. Пчёлы дружно вылетели с непривычным для ранней весны гулом.
Вот теперь пошли угорать, сказал подобревший Матвеич. Делу время, а медовухе добрый вечерок.
Матвеич заранее всё приготовил: и медовуху, и закуску добрую. Любил он с молодыми за столом посидеть и сам себя молодым чувствуешь. Не то, что со стариками, с ними и разговор только о болезнях, да о лекарствах.
Ну, давайте за пчёлок, чтобы лето им добрым было, чтобы липа цвела хорошо, провозгласил Матвеич первый тост.
Парни, порозовевшие от работы на свежем воздухе, закусывали с удовольствием.
Дед, ну расскажи сказку, попросил Вадим, предчувствуя удовольствие. Он гордился дедом перед друзьями, которые потом всем пересказывали дедовы байки.
Сегодня грех врать, сказал Матвеич. Сегодня у меня день рожденья.
Да ладно, дед, ты ж в декабре родился, заулыбался Вадим.
Аккурат сегодня, восемнадцатого марта одна тысяча девятьсот сорок третьего года, невозмутимо ответил Матвеич.
А ты же воевал парни недоверчиво улыбались, всё ещё предчувствуя розыгрыш.
А вот давайте ещё по одной выпьем, и я вам расскажу.
Пошли мы в наступление. А весна, как сейчас. Днём тепло, под снегом слякоть, ночью мороз. Окоп не выроешь, весь день на брюхе. А мы по-зимнему, в валенках, промокнешь за день, а обсушиться негде. Ноги больше всего и страдали. И появилась у меня тогда мечта-идея: снять с немца сапоги. У них хорошие сапоги были. И вот, как подвинем немцев, я всё себе обувку приискивал. Стащу с убитого, а малы у меня ж сорок четвёртый, а мне все недомерки попадались.
Вот раз приказ: взять высоту. Ну, изготовились, политрук нам лекцию прочитал. А мы и сами рвались, все на фашистов кровную обиду имели. Кто за своих мстил, другие насмотрелись в наступлении, что они натворили. И пошли на рассвете, после артподготовки.
Лихо мы тогда в их траншею ворвались, прямо на головы попрыгали. А там же, в бою себя не помнишь, только действуешь, как собака в драке. Бегу я по траншее, и вдруг прямо на меня фриц с карабином. Здоровенный такой, рожа красная, на щеках щетина рыжая. И так он неожиданно появился! И растерялся я. Я же сырой ещё был, неопытный, в рукопашной первый раз. Не знаю, почему я не стрелял, выключило меня. А он тоже не стреляет, замахивается карабином с примкнутым штыком Тут над ухом: тра-та-та!