Я вас ловил часами,
Ваш гид и ваш свидетель
В мозаике касаний,
В загадке, как раздеть их.
Связав слова и тени
По просьбе гамм-созвучий
Я предавался лени
Дождинки в чреве тучи,
То вовсе из природы
Органных пассакалий
В текущем эпизоде
Пил океан печали.
И не было прощенья
Ужасному проступку
В слепом перемещенье
Стены в тоннеле жутком,
Как будто взять измором
Безмолвие Сезама
Утратил пыла порох
И заболел слезами.
Но в этом ускользанье
Пустынных коридоров
Бездонными глазами
Глядит, желанн и дорог
Блик ласкового света
Простой метаморфозы,
Где ничего не спето,
И ничего не поздно.
Андрей только успел удивиться, как естественно, без напряжения и мучительного подбора слов и рифм сложилось стихотворение, тем более, казалось бы, не имеющее отношения к ситуации. Ну разве что такое же непонятное, психоделическое. Тут его удивление усилилось многократно: он совершенно отчетливо, ушами, а не как-то там телепатически, услышал голос, звучащий откуда-то из гущи водорослей:
Клево! Можешь еще что-нибудь?
«Господи, подумал Андрей, начинается. Все, крыша поехала! Хотя, почему начинается, продолжается и очень давно, почему же меня, когда вижу что-то потустороннее, это пугает меньше, чем когда слышу! Не ожидал здесь живое существо встретить? А, собственно, почему бы и нет. Сомнительно, что я здесь увижу кого-то из плоти и крови, а вот что-нибудь вроде Варфоломея или Дьюрина, или даже черного магистра это вполне нормально. Правда раньше они все больше в астрале появлялись, но ведь в подобных зонах я никогда не бывал, тем более в обычном теле. Забавнее всего, что его мои импровизации заинтересовали вот это действительно сюр какой-то. Ладно, идем вперед, и посмотрим, что это за любитель авангардной поэзии».
Андрей пошел на голос, ускорив шаг, и тут водоросли расступились, и он оказался рядом с причудливым, можно даже сказать, сюрреалистическим сооружением, которое, как Андрей понял позднее, оказалось сформировано с помощью все тех же красных ламинарий, переплетенных совершенно фантастическим образом. Казалось бы, нарушая все законы физики и тяготения, оно словно было создано фантазией какого-нибудь Сальвадора Дали, и отдаленно напоминало огромный гриб с множеством выдвинутых полочек (эти полочки, возможно и напомнили Андрею творчество великого испанского художника). Сооружение стояло на небольшой базальтовой площадке, а за ним водоросли заканчивались и возникала стена тумана, за которой уже ничего не было видно, но теперь туман стал голубовато-зеленоватого оттенка. Вначале Андрей не увидел никого живого, и тут откуда-то сверху снова раздался немного гнусавый, растягивающий слова голос, словно бы произносящий его человек, или Бог его знает еще кто, находился под легким кайфом.
Ты, чё, чувак, закумарился, не врубаешься? Здесь я!
Андрей поднял глаза вверх: примерно на уровне второго этажа на краю выдвинутой из фантасмагорического гриба полочки сидел маленький человечек, одновременно напоминающий двух казалось бы несовместимых существ. С одной стороны он был похож на прожженного хиппи времен фестиваля в Вудстоке: худой, как щепка, с длиннющими засаленными волосами, в затертом джинсовом прикиде, в майке с изображением Джона Ленона и надписью «мэйк лав, нот уор». С другой стороны он чем-то напоминал оживший персонифицированный мухомор, словно хиппи решил сыграть роль мухомора на детском утреннем спектакле. На голове у него была водружена шляпа, розовая в крапинку, с паутиной и листиками на тулье типичная мухоморовая шапочка, а на шее нелепо красовался гофрированный «испанский воротник». Да и сам он был какой-то мухомороподобный: рожа бледная, даже с зеленоватым оттенком, но красными пятнами, и так же, как его шляпу, джинсовый костюм затягивала паутина с прилипшими к ней сухими листиками. К тому же все пропорции его тела казались какими-то неустойчивыми, подчеркивающими принадлежность хозяина к потустороннему миру: руки, ноги и шея его то вытягивались, то укорачивались, причем не синхронно, поэтому одна из рук или ног могла оказаться в 23 раза длиннее другой. Да и вообще, весь его облик был какой-то зыбкий, плавающий, и если бы все это происходило в астрале, Андрей несомненно счел бы его личностью синтетической, возникшей из его, Андрея, собственных мыслеобразов подсознания.
Вопрос его, вернее форма вопроса, взятая явно из какого-то хиппейно-наркоманского арго, тоже весьма озадачил Андрея, поскольку менее всего соответствовал данной ситуации.
Здрасте, сказал Андрей растерянно, я, собственно, не ожидал, что меня здесь кто-то слушает, да и эту конструкцию, тем более обитаемую, встретить здесь никак не ожидал. Вообще-то обычно я свои стихи вслух не читаю, просто видимо здесь место какое-то особенное, импровизация получилась, и это впервые в моей жизни я имею в виду здесь, на Земле.
Ну, начнем с того, сказало загадочное существо, болтая с полки то удлиняющимися, то укорачивающимися ногами, словно они были из тонкой резины, в которую то наливают, то откачивают воду, что это не совсем Земля, это место встречи, или, так сказать, зона, граничащая с точкой сборки, и то, что ты видишь одна из твоих глосс. Так что ничего удивительного, что у тебя импровиз прорезался, тут и не такое могло случиться.