В грудь прокрался неприятный холодок. Сердце Вики было просто огромным, с фантастически расширенными полостями предсердий и желудочков, заключёнными в истончённые мышечные стенки. Вот оно как дилятационная кардиопатия. Судя по размерам полостей, биться этому сердцу осталось совсем недолго пару тройку месяцев, полгода максимум. И всё это время в отёках, с синими губами, в удушье, ни лечь задохнёшься, ни встать обморок. Только сидя, спать и то сидя, обложившись подушками, чтобы, неровен час, не лечь Как же так, откуда? И ведь не поможешь ничем, разве что пересадкой сердца но это очередь в ожидании донора на годы, а болезнь Вике этого времени не даст. Странно, что сейчас у неё пока нет признаков сердечной недостаточности, как пишет Витаминыч в истории. С такими-то полостями Но это ещё хуже: те, кто долго компенсируются, молниеносно сгорают Сколько же времени у неё осталось? И знает ли она уже? Вряд ли шеф ей сказал сразу после пароксизма: могла опять сорваться в тахикардию на фоне эмоционального всплеска.
Я вышел в коридор и встал у большого окна в пятую палату. В неярком свете дежурного освещения лицо Вики было совершенно спокойным, даже умиротворённым каким-то. Лежит низко, дышит спокойно: монитор показывает шестнадцать в минуту, норма. Ритм синусовый, с пароксизмом шеф сладил легко. Нет, точно не знает пока вон, как улыбается во сне. Спи, Викуша, спи завтра у тебя будет трудный день. Впрочем, как и все последующие.
Неслышно подошёл Витаминыч:
Молодая, красивая жаль. Кардиопатия у неё.
Знаю, прочитал уже. Ей не сказали ещё?
Не рискнул, нам сейчас эмоциональные потрясения ни к чему. Завтра узнает. Муж у неё наш коллега. Хирург из областного онкодиспансера. Боровой Михаил, не слышали?
Нет, не довелось как-то. Я ещё раз взглянул на Вику и двинулся за шефом в ординаторскую.
17 июля, 1725, реанимационное отделение.Клара впорхнула в ординаторскую, заставив Петровича оторваться от очередного бутерброда. Он недовольно заворчал:
Клара впорхнула в ординаторскую, заставив Петровича оторваться от очередного бутерброда. Он недовольно заворчал:
Клара Артуровна, отчего это вы появляетесь именно в редкие моменты моей трапезы?
Это оттого, Иван Петрович, что иных моментов у вас просто не бывает. Впрочем, эту тему мы с вами нынче уже обсуждали! Кларочка повернулась ко мне: Пал Палыч, Антониди в сознании, разговаривает. Вас требует.
Я отложил ручку и вышел вслед за сестрой. Димас и в самом деле довольно резво ворочался в кровати, покряхтывая и что-то бормоча по-гречески. Судя по интонациям, грек был чем-то недоволен:
Палыч, я же просил не надо было меня спасать. Устал я.
Ну, Димас, уж извините. Работа такая. Да и не договорили мы.
Всё запомнил? Повтори! потребовал старик.
Агия Пелагия, ваш старый дом под скалой в форме головы, дальняя стена в подвале, третий камень справа во втором снизу ряду. Запечатанная амфора. Достать карту и топать в Лабиринт за жезлом Асклепия. Всё точно?
Точно но есть ещё кое-что. Открой тумбочку.
Я выдвинул верхний ящик. Там лежали очки, вставная челюсть и ключи. Я вопросительно посмотрел на грека.
Ключи ключи возьми. Туркестанская, семь, квартира четырнадцать. Я один живу, дома нет никого. В шкафу, в нижнем ящике шкатулка. В ней возьми печать такой камень пятиугольный. Храм высечен с колоннами как в Акрополе, только меньше. В Лабиринте печать понадобится когда жезл найдёшь. Без печати жезл не взять
Классика жанра. Всё в лучших традициях: герой обладает чем-то, что приведёт его к сокровищам. Полагается ещё злодей (или злодеи), которые будут строить всяческие козни, мешая герою добраться до цели и спасти мир. А грек тем временем, отдышавшись, продолжал:
Бери ключи, Палыч! Возьми печать, найди жезл ты сможешь
Я пристально посмотрел в тёмные глаза грека и понял, что ключи я возьму.
Хорошо, Димас. Но скажите мне, этот жезл Он зачем нужен-то? Что с ним делать, когда достану?
Жезл даёт дар Только жрецы Асклепия могут его принять только они могут найти и взять сам жезл
Димас, где ж я жрецов-то найду?
Старик захрипел и больно вцепился в мою руку:
Не понимаешь, Палыч? Ты жрец Асклепия, его служитель. Ты врач!
Допустим. А что за дар даёт жезл?
Исцеление Дар исцеления точно знаю. И ещё что-то Никто не владел жезлом после Асклепия. Никто не знает точно, что может жезл какая сила в нём. Ты узнаешь. Ты будешь первым после бога После Асклепия. Ты заслужил, Палыч
По моей спине пробежали мурашки. Удивительным образом странные слова старика воспринимались всерьёз. Грек не врал, не сочинял, не предполагал даже. Он просто ЗНАЛ. Знал, что в самом деле жил на Олимпе бог целитель Асклепий, и был у него жезл, и кто-то упрятал этот жезл в Лабиринт после гибели бога. И вот теперь мне предстоит вернуть этот жезл миру.
Я почувствовал себя Брюсом Уиллисом, летящим к астероиду. А старик продолжал вещать:
Только учти, Палыч: как только ты возьмёшь печать и начнёшь свой путь к жезлу, обратного хода не будет. О том, что ты пошёл за ним, узнают очень скоро
Кто узнает?
Охотники не знаю, кто они, откуда, как выглядят Прадед тоже не знал. Но он говорил так: того, кто пойдёт за жезлом, будут преследовать охотники. Будь осторожен, Палыч будь осторожен