Все собрались? Ну и ладно. Открываем собрание при закрытых дверях, шеф смотрит хитро, игриво, а у самого шея, пылает как автозажигалка и руки дрожат.
Я, грешным делом, саму передачу не слушал, хитрит он. Читал в сценарии преамбулу, так сказать. Веремчук у тебя в записи был?
Нет, отвечаю, прямой эфир.
Он кем у нас числится?
Консультант по вопросам права. Член коллегии Приморских адвокатов.
Ну и Расскажи вкратце, может, кто не знает, почему Маркова у тебя сейчас в кабинете сидит, а «Скорая помощь» под окнами дежурит.
Ублюдки потому что, вступает в разговор Димоша.
Ну, Дмитрий Николаевич известный экстремист, брякает недоучка Машка и сама, испугавшись собственной глупости, прикрывает ладонью рот.
Веремчук молодец, улыбаясь, подмигивает мне Димоша. Всадил ей по самую маму.
Димка, озорно согнув руку в локте, и сжав кулак, показал, как и насколько Веремчук всадил Марковой.
Ой, а я всё пропустила, вновь встревает Машка.
Ну, Дмитрий Николаевич известный экстремист, брякает недоучка Машка и сама, испугавшись собственной глупости, прикрывает ладонью рот.
Веремчук молодец, улыбаясь, подмигивает мне Димоша. Всадил ей по самую маму.
Димка, озорно согнув руку в локте, и сжав кулак, показал, как и насколько Веремчук всадил Марковой.
Ой, а я всё пропустила, вновь встревает Машка.
В тон Димке пытается шутить Коляка:
Маринка, какие твои годы? Еще всадят. И не такое пропустишь
Борис Александрович, официально вступает в разговор Светлана Шпилько, здесь, между прочим, дамы. И если Дмитрий Николаевич, как старший редактор, а с ним заодно и Николай Михалыч этого не замечают, мы с Анфисой Демьяновной надеемся, что вы напомните им что это такое
И обо мне напомните им, Борис Александрович, снова высовывается Машка.
Светлана права, Анфиса выпускает густую струю дыма, выказывая личное недовольство. Мне, я чувствую, здесь вообще делать нечего. У меня завтра программа, а еще конь не валялся.
Анфиса затянулась дымом, сжала губы и тут её прорвало.
Ты же знаешь, Борис, собкоры ленивы! плёнки перегоняются поздно! всегда об одном и том же А что, собственно, мы здесь собрались?! Что мы собираемся обсуждать?! Кто-то что-то брякнул, кто-то на кого-то обиделся. Чушь И, что сказал ваш хвалёный Веремчук?! Оскорбил людей, назвал их уголовниками и дал повод любому и каждому поносить всех, кто занимается делом. Оноприенко в сердцах гасит сигарету о край стола.
Хорошо! Очень даже хорошо! она резко встает, одергивает густо посыпанную пеплом юбку и нервно сжимает кулаки. Я давно хотела поднять этот вопрос. Да до каких же пор, в конце-то концов, мы будем лить грязь на головы слушателей? Чуть свет накручиваем народ, а затем удивляемся, что в городе так неспокойно! Безобразие какое-то!
Анфиса! взрывается Димка, по-твоему, все должны закрыть на всё глаза и пусть фашисты калечат людей?! А ты, умиляясь, будешь взирать на всё это и дебильно сюсюкать в эфире: «Ах, солнышко, ах, полянка, садики-цветочки, клубничка-херничка, блин горелый!»
Борис! Как он со мной разговаривает! Я не желаю, чтобы со мной говорили в таком тоне! О чём он говорит?! Борис, я тебя спрашиваю, о каких фашистах здесь идет речь?!.
Пожар пытается загасить Коляка:
Дмитрий Николаевич, ты зря, оперным голосом заводит он, Анфиса Демьяновна уважаемый товарищ
Оноприенко срывается с места и выбегает из кабинета.
Ну вот. Обидели человека, засранцы, главный сминает пустую сигаретную пачку, и тянется к моей.
Ладно, вернемся к нашим баранам А извиниться всё же придётся. Итак, насколько я понял, к нам пришла женщина и попросила помочь разобраться
Да не разбираться она пришла, а за помощью! Защиты просить. Умоляла защитить доброе имя своё. А заодно и всех тех, кто стали жертвами произвола отечественной психиатрии.
Я стараюсь говорить спокойно, но мысль о дежурящей в моем кабинете Марковой не покидает меня.
Жена военного моряка, двое детей, семья обеспечена. В доме полный достаток. Женщина она не старая, не урод (Машка хохочет), на Марину похожа (Воплощение женского безобразия).
Борис Александрович! Я сейчас тоже уйду!
следит за собой, одевается прилично
Ты давай без этого, как его? Без кренделёбелей, шеф вновь тянется к моим сигаретам.
Это я к тому, что оснований для беспокойства, когда муж ушёл в моря, у неё было более чем предостаточно. Несколько раз видела она у подъезда одни и те же незнакомые лица. А время сейчас, сами знаете какое. Правильно, Николай Михалыч?
Николай Просветов, он же Коллега, специалист по рэкету, репортер уголовной хроники, с важным видом согласно кивает, произнося лишь одно слово: «криминогенно».
Вполне естественно, что женщина обратилась с просьбой, пусть несколько необычной, к приятелю мужа.
Все заулыбались двусмысленности фразы.
Приятель, по-видимому, рассчитывал на нечто иное, но, получив отлуп, решил обратиться за разъяснением на станцию «Скорой помощи». Через неделю морячку выпустили, но на пятилетний учет в психдиспансере поставили.
С работы её уволили, дети боятся оставаться с нею одни, друзья отвернулись, муж требует развода. Она же, требует снятия с учёта. Её приглашают на комиссию за комиссией, где неизменно председательствует Маркова, в чьи нежные руки она сразу попала, и, вполне логично, что главврач психиатрической лечебницы диагноза просто так не изменит.