Вита смотрела на зеленоватое небо, на московские огни, и ей было тепло, уютно и отчего-то комфортно сознавать а иллюминирующие уродцы подтверждали, она была уверена в их мнении, что все-таки любить Павла Сергеевича это прекрасно и правильно.
Отвези меня на объект, попросила она после того, как они долго катались по скоростным магистралям и по затененным аллеям парка около Университета и по набережной вдоль Воробьевых гор. Люся подъехать обещала надо посмотреть, что наши работники наворочали.
В Марьиной Роще у подъезда они долго целовались в машине и Вита, целуясь с Максимом, испытывала не угрызения совести, а привкус странного сочетания: удовольствия от поцелуя и восторга от влюбленности. То, что слагаемые относились к разным людям, казалось несущественным. Ей нравилось, что они целуются, что пахнет сигаретами и шерстью, что машина блестит а сердце радостно колотится, привыкая к новому чувству. Опомнившись, Вита вернулась из мира иллюзий в реальность: если она уважает себя, то надо делать выбор и не пачкаться одновременной снисходительностью а значит, с Максимом придется расстаться. Но путаница в мыслях препятствовала каким-либо внятным объяснениям. И объяснить такое хотя бы просто произнести вслух Вита была пока не в состоянии. Простейшим способом показалось затеять ссору, а потом обидеться. Мало ли кто и как ссорится? Иногда люди становятся заклятыми врагами из-за ерунды, не стоящей выеденного яйца Поэтому она заявила, что сама хочет водить машину.
Когда я поеду? спросила она капризно.
Она знала, что для Максима это принципиальный вопрос и что он не изменит мнения.
Никогда, возразил он спокойно. Опять двадцать пять? Сказал же получи права. Без прав на улицу не пущу. Я знаю, чем это кончается.
Но я же аккура-а-атно заканючила Вита, просительным нажимом указательного пальца образуя сальные пятна на гладкой панели. Я же спосо-обная
Хоть гениальная. Почему на самолет никто не рвется? А с машинами считают, само получится. Результаты вон каждый день на дорогах видим. Не глупи, выучу на аса только надо серьезно браться
Наткнувшись на ожидаемое препятствие, Вита радостно кинулась в свару.
Ты ко мне относишься как к полной дуре! Ты считаешь, что я идиотка!..
Испуганные доводы Максима игнорировались. Покричав, Вита выжала слезу и выскочила из машины, по-хамски хлопнув нежной дверью:
Испуганные доводы Максима игнорировались. Покричав, Вита выжала слезу и выскочила из машины, по-хамски хлопнув нежной дверью:
Уезжай! Видеть тебя не хочу.
Как следовало ожидать, оскорбленный Максим поник, завел двигатель слегка дрожащими руками и молча уехал на ночную работу, а Вита поднялась в квартиру и открыла дверь ключом. Непроизвольно нахмурившись, вошла и защелкнула за собой замок. После ссоры у нее кошки скребли на душе. Не уходило из головы видение несчастного Максима, выражение его лица тем более что Витины ладони еще фантомно ощущали колющую шерсть Максимова свитера. Хотелось немедленно позвонить, с горячими извинениями за мерзкую сцену, но Вита удержалась: было чересчур стыдно. Придумалось оправдание, что Максим за рулем и звонок помешает. В квартире было темно, и Вите не хотелось зажигать света. Она разделась, прошла в бетонную гостиную и застыла на пороге, впитывая отблески фонарных лучей, преломляющихся в синей вазе на окне. От своеобразной красоты пустого помещения с грубыми стенами ей стало легче. Бетонный пол внушал иллюзию нордического холода. Самым комфортным казался деревянный подоконник, Вита села рядом с вазой, склонила голову и долго смотрела на игру света, потом за окно, где начал накрапывать дождик и зеркальные лужи покрылись мелкой рябью.
Пришла подружка Люся, принесла аромат ванильных духов, зажгла свет. Даже испугалась слегка, когда обнаружила Виту.
Господи, ты? Медитируешь? А я подумала что за фигура вдруг ребята кого оставили пьяного мало ли.
Она вошла в бетонную комнату и поставила на пол пакет с едой. Нагнулась и миниатюрной щеточкой аккуратно почистила замшевые сапожки.
Проверила, что сделали? Стяжку в спальне? А уровень?.. А Рафик где? Ушел?
Наверное, ответила Вита уныло, наблюдая за Люсиным прихорашиванием и полагая ничтожной утрированную заботу о внешности.
Слава богу. Люся сняла плащ, бросила его на картонную коробку в прихожей и пожаловалась на бригадира: Я не могу: он берет меня за руку и гладит. И в глаза заглядывает. Может, у них так принято но неприятно, ей-богу.
Вита, почуяв во внешних проявлениях родственную душу, посочувствовала Рафику:
Он в тебя влюблен, подсказала она.
Люся нахмурилась.
Нет уж, не надо.
Кто же спросит, сказала Вита со вздохом. В таких делах
Что за тон трагический? Давай поедим лучше.
Петю подождем?
Люся горестно покачала головой.
У него сегодня драка по расписанию.
Люсин приятель Петя был болельщиком, и раз в неделю в назначенном месте ему вменялось в обязанность драться с болельщиками другой команды.
Хоть бы нос залечил, посоветовала Вита.
Люся всплеснула руками.
Хоть связывай! Как это называется?.. Привычный вывих? перелом? Как новый препод приходит вся группа Петьке: сделай, мол, носом. И Петька под фанфары делает мордой вбок, и нос у него ложится на щеку, а препод в обмороке. Женщины особенно в восторге бывают у тебя Макс нормальный, не то что