Это называется «общая спальня», Настире с ядовитой усмешкой окинула рукой небольшое пространство, заполонённое матрасами. На некоторых, завалясь на бок и храпя, спали измождённые слуги. Тут, как видишь, приличие отдыхает.
Какая гадость простонала Бэарсэй, поморщившись и отвернувшись от чрезмерно вонючего конюха, слабо пофыркивающего огромным рыхлым носом.
Я тоже так думала, хмыкнула Настире, а потом привыкла. Я же не всю жизнь здесь жила и не всегда спину гнула. Вообще-то, мой дед ещё был человеком, причём довольно богатым; по-моему, даже дворянином. А потом его единственного сына, моего отца, покусал оборотень, и пошло-поехало Настире вздохнула, медленно складывая лодочкой ладони и отнимая их друг от друга. Понимаешь, инстинкт его ведь не выкинешь. И мой отец, хоть и боролся, да всё же не смог скрыть, кто он. Хлопот и мама подбавила: кто ж знал, что она ведьма, она тоже не всю правду говорила, когда выходила за отца замуж Короче говоря, дед лишил моих родителей наследства и отказался от меня. Мы переехали в Аккаранайдо, сначала жили на папины сбережения. У меня жажда крови не так сильна, как у обычных оборотней, поэтому при желании я себя могу сдерживать. До двенадцати лет я училась в элитном пансионе, за руку с графинями здоровалась, а потом деньги кончились Учителя мне перестали улыбаться, графини задрали носы, а потом меня вышвырнули из пансиона, когда стало ясно, что отец ни медяка не заплатит больше. Потом, чтобы расплатиться по пансионским долгам, мы дом продали, жили в ночлежке, кем только ни работали, чтобы ноги не протянуть Настире повела плечами. Знаете, разнорабочим тяжело приходится, особенно тем, кто всю жизнь провёл в роскоши. Отец перетрудился и умер, а вскоре за ним и мать умерла. Не знаю, как я выжила. Косте помог: мы с ним тогда только познакомились, кончики ушей Настире зарделись.
Оба на стройке пахали, грубо сказал вошедший Косте, перебрасывая из руки в руку пачку конвертов. Ты Олемуна не видала?
Настире чуть озадаченно огляделась, пожала плечами и растерянно протянула:
Нет а он тебе разве так сильно нужен?
Мне? Да мне на него как раз-таки больше всех наплевать! фыркнул Косте. Но Монтега приказывает срочно доставить эти письма, а Олемун у нас самый быстроногий. По всему замку его ищу но никто эту тварь не видел.
Наверняка в конюшнях спит, предположила Настире, поищи там. Он постоянно у стойл валяется, причём никогда их не почистит.
Почесав в затылке, Косте с раздражённым ворчанием вышел, и Настире покачала головой, скрывая улыбку, вслед. Тоскливыми глазами она обвела комнатку и пробормотала, скорее обращаясь к себе, нежели к Ареллагану и Бэарсэй, ожидавшим продолжения её истории:
Да кто ж знал, что и во дворце жизнь будет хуже ада?..
На стене комнаты вдруг взорвался оглушительным боем заколдованный колокольчик. Спящие слуги тревожно вскинулись на своих местах, встревоженно вертя взлохмаченными головами и едва продирая слипающиеся глаза. Из нутра колокольчика, вместе с колебаниями язычка, раздавался сухой голос мажордома, звучавший настолько отчётливо и громко, как будто колокольный язычок был языком самого человека, стоящего у них за спинами.
Настире, Алимена и Керра, к герцогине Эббрской, не повышая тона, равнодушно и монотонно отчеканил мажордом. Немедленно на уборку.
Настире вскочила, торопливо оправляя платье.
Настире вскочила, торопливо оправляя платье.
Да что там опять у неё случилось? прошипела она. Уже в пятый раз вызывает нас убраться в комнатах. Неужели у неё там снова кавардак?
Настире, Алимена и Керра, если опоздаете, как в прошлый раз, будете наказаны, сухо ответил колокольчик голосом мажордома.
Оставшиеся слуги, чьи имена названы не были, равнодушно зевнули, мигнули пару раз, потянулись и снова обрушились на жёсткие лежанки, засыпая уже в падении. Настире торопливо зашагала к дверям, поскрипывая грубыми башмаками и без стеснения отдавливая лежащие на своём пути руки и ноги товарищей.
Потом поговорим, сказала она, толкая дверь плечом, приходите лучше к Косте в лачугу, там вечером будет поспокойнее. У нас и правда есть важные для вас двоих новости.
Алимена и Керра, вскочившие с лежанок в противоположных концах комнаты, выбежали следом за Настире, без особенного труда протиснувшись вдвоём в узком дверном проёме. Бэарсэй, провожая колышущиеся от неровного бега фигуры удаляющихся служанок, без особенного интереса спросила у дэ Сэдрихабу:
И что это они хотят нам сказать?
Наверное, это можно узнать только у них самих, осторожно предположил он, по примеру Настире нагло шагая по спящим слугам, которые даже не вздрагивали, когда по их телам проходились чьи-то башмаки.
* * *
В коридоре, протягивающемся за комнатами слуг, будто огромная отдыхающая змея, их поджидала, пылая глазами, мать.
Не надо было приглядываться и ломать голову, чтобы понять, что она злится. В зрачках Мередит бушевало пламя, сама она, казалось, раздувалась от ярости; вот-вот лопнет. Бэарсэй затормозила, трусливо прижав к плечам голову, когда завидела грозную фигуру Мередит впереди, но Мередит не стала ругаться сразу же. С трудом сохраняя спокойное выражение лица, она развернулась и пошла рядом с ними, не говоря ни слова. В её присутствии Ареллаган чувствовал себя скованным, виноватым и совершенно никчёмным. Ему хотелось бы, чтобы она поскорее передумала ругаться и ушла, но Мередит вместо этого сопроводила их к своим покоям, провела внутрь и только затем, сделавшись похожей на грозовую тучу, обрушилась на них.