Когда Ареллаган и Бэарсэй впервые явились к дону с просьбой выдать им мечи и коней, тот тут же засуетился по светлой широкой комнате.
Мечи? У меня огромная коллекция оружия; около трети перешло мне от моих предков дон открыл оружейный шкаф, сверкнул из-за дверцы проницательными светлыми глазами и осведомился с явным намёком: Серебряные, Ваши Сиятельства?
Бэарсэй испуганно стиснула руку брата. Оба они были готовы превратиться и немедленно убить дона, если он вздумает обратить оружие против них. Однако дон немного подумал и вернул меч назад в нёдра шкафа, сопроводив это действие задумчивым замечанием:
Нет к чему теперь серебро? С тех пор, как все демоны были изгнаны из Авалории, мы направляем его только против оборотней, да и те в последнее время стали осознавать своё место. Что ж, полагаю, это больше понравится Вашим Сиятельствам, и дон, полуобернувшись, протянул им два одинаковых коротких меча, точь-в-точь подходящих им по росту.
Благодарю Вас, дон, почтительно сказал Ареллаган, кланяясь старику.
Да, я тоже, пробурчала Бэарсэй, залюбовавшаяся рисунком на ножнах.
Ему более двухсот лет, но благодаря моей магии он превосходно сохранился, сообщил дон, улыбаясь, говорят, когда-то им сражался один из потомков демона Незераху, но, думаю, это просто досужий вымысел.
Духам не нужно оружие смертных, с всезнающим гордым видом бросил дэ Сэдрихабу, они сами достаточно могущественны.
Боюсь, что слухи о могуществе демонов, особенно подчеркнув это слово елейной улыбочкой, отметил дон, заметно преувеличены. Ведь представителей этой презренной расы мы так долго не встречали рассказы о них давно успели обрасти преувеличениями.
Вы ошибаетесь, процедил дэ Сэдрихабу с явной угрозой, но дон продолжал ухмыляться.
Боюсь, что я, немощный старик, прожил на свете дольше Вас и лучше умею отличать правду от вымысла.
Дэ Сэдрихабу разъярённо стиснул хрустнувшие кулаки.
Нам пора, дон, заторопилась Бэарсэй, подметив, как напрягся её брат.
Дон провожал их ехидной ухмылочкой, не оставлявшей сомнений, что он отдавал себе отчёт во всех произносимых словах. Ареллаган поклялся отомстить ему но как? Он многого её не знал и не умел, и ему становилось противно, когда он осознавал, что девятнадцать лет жизни истратил втуне. Откуда он мог знать, сколько ещё ему было отпущено времени? Как он мог предположить, что сумеет сделать всё, что хотел, если он был смертен, как и все окружавшие его? Смертность это слово звучало для него как приговор. Даже в отношении близких людей: матери, Бэарсэй, это не звучало так страшно, как тогда, когда он представлял мёртвым себя. Раньше ему не казалось, что он вообще способен умереть, ведь окружающие духи все были бессмертны, но здесь, в окружении несовершенных людишек, он чувствовал себя беззащитным и жалким.
Мередит учила их подчинять чужую волю. Пока они практиковались на лошадях дона де Марийо, которых Мередит удерживала рядом магией (если бы она этого не делала, лошади ускакали бы сразу же).
Глядите ей в глаза, низким глухим голосом говорила она, глядите ей в глаза и повторяйте мысленно: «Ты в моей власти. Ты в моей власти». Пока не получается мысленно, можете говорить это вслух, но с уверенностью.
Ты в моей власти. В моей власти, зашептала Бэарсэй и вытянула руку над дрожащей от страха лошадиной мордой.
Дэ Сэдрихабу не отрываясь глядел в глаза застывшей лошади, в её огромные зрачки, и ему казалось, что сквозь эти зрачки он видит разум животного: глупый, несовершенный, но всё же особенный мирок, в котором он мог быть господином, делать всё, что пожелает. Лошадь вдруг опустила морду и тихо заржала, прикрывая веки.
У тебя получилось! радостно сказала Мередит. С первой попытки, Ареллаган!
Порадоваться своей победе ему помешал резкий испуганный крик и глухой удар. Слева от них лошадь Бэарсэй встала на задние копыта, а передними лягнула Бэарсэй по лицу так, что её голова, несколько раз прокрутившись на шее, оказалась страшно повёрнутой набок. Мередит злобно зашипела; ледяными шарами она сковала лошадь и бросилась к Бэарсэй. Та уже поднималась, вытирая сочащуюся из губы и носа кровь.
Поверните мне голову! взвизгнула она. Что за свинство, чёрт возьми?
Объединёнными усилиями Мередит и Ареллаган развернули голову Бэарсэй так, как полагалось, и помогли ей подняться на ноги.
Ненавижу, прошипела Бэарсэй себе под нос, ненавижу. Никогда больше не свяжусь с этими тупыми существами! и она обвиняюще указала на закованную в лёд лошадь.
Ты должна этому научиться, отрезала Мередит, так что продолжай занятия. Я буду рядом.
Бэарсэй недовольно буркнула, но всё же поплелась к лошади. Она научилась устанавливать контакт с животными только через две недели, а до тех пор, пока кони отдыхали, дети сражались на мечах под чутким присмотром Мередит. Побеждал всегда дэ Сэдрихабу, что его радовало, а Бэарсэй злило. Уроки проводились на свежем воздухе даже тогда, когда настала зима, и придворные свели свои выходы наружу к минимуму. В несколько месяцев Мередит обучила их основам королевского этикета, объяснила различия между графами и герцогами, растолковала принципы составления гербов и государственных флагов, вбила в голову с десяток вежливых обращений к владетельным особам разных рангов, научила даже стихосложению (правда, только Ареллагана, Бэарсэй оказалась совершенно лишённой чувства ритма и слова). Теперь Ареллаган забавлялся тем, что в свободные вечерние часы читал свои стихи королевским детям, а затем наблюдал, как они ломают головы, пытаясь угадать автора. В том, что сочинение его собственное, он не признавался никогда. Для будущего Короля, он был уверен, стихосложение являлось пустым занятием. Всё было бы прекрасно, если бы Мередит не слабела неуклонно и страшно.