Недоумённо переглянувшись, Ареллаган и Бэарсэй всё же повторили его странные слова, как это сделали и прочие королевские дети. Устроившись за столом, Ольванс первым разрезал жареное мясо на своей тарелке и стал есть, остальные не прикасались к своим приборам, пока он не проглотил первого кусочка. Лукаво кося глазом себе за плечо, дэ Сэдрихабу видел, что точно так же поступают и придворные за большим столом, оглядываясь на Королеву, и слуги за малым, почтительно наблюдая за старшим среди них. Бэарсэй фыркнула и поинтересовалась:
А почему вы все ждёте, пока старший не съест хотя бы кусок?
Королевские дети отложили приборы и задумчиво на неё посмотрели. Нёрст пожал плечами:
Не знаю, так принято.
А если Ольванса не будет за столом, вы вообще не станете есть? въедливо выспрашивала Бэарсэй.
Э-э Нёрст повращал глазами налево и вверх, тогда первой будет кушать Лесли.
Ну а если Ольванс тут будет, но у него аппетит испортится, что тогда? Бэарсэй торжествующе захохотала.
Нёрст, очевидно, запутался, но остальные ребята тоже выглядели весьма озадаченными. Фриэль, самый молчаливый, буркнул неразборчиво:
Ты задаёшь какие-то странные вопросы, Бэарсэй.
А по-моему, так правильные! вдруг захохотала Саллива и задрыгала ногами под столом. Лесли сурово цыкнула на неё:
Веди себя прилично!
Ну хорошо, хорошо без особенной охоты ответила Саллива и прекратила болтать ногами, но улыбки с лица не спустила.
«Братишка заползший в мысли дэ Сэдрихабу голос Бэарсэй тоскливо умолял. Братик»
«Ну чего тебе?» не без раздражения поинтересовался он.
«Скажи, что ты умеешь пользоваться этими этими штуками», Бэарсэй показала глазами на вилку и нож, лежащие возле её нетронутой тарелки.
Ареллаган! Бэарсэй! Лесли с удивлением поглядела на них. Вам не нравится кушанье?
Почему же, очень нравится, легко солгал дэ Сэдрихабу и мысленно приказал Бэарсэй: «Делай всё как они».
Подражать Бэарсэй умела всегда и довольно неплохо. Она взялась за вилку и нож и принялась орудовать ими как ловкий едок, всю жизнь провёдший при дворе. Дэ Сэдрихабу попытался следовать её примеру, но ему вкус человеческой пищи совсем не нравился. Она вызывала неприятное тяжёлое ощущение в каждом сантиметре его сущности, и он был уверен, что теперь точно не сумеет превратиться, если вдруг возникнет необходимость.
Интересно, сказала Бэарсэй, в упор глядя на Ольванса, а почему слуги так боялись положить не то полотенце или не ту вилку рядом с придворными?
Потому что на каждом полотенце есть монограмма дворянского рода, к которому этот аристократ принадлежит, пояснил Ольванс.
Подать одному дворянину полотенце с монограммой другого дворянина это серьёзное оскорбление, Джолли, расширяя глаза, покачал головой.
А ещё для каждого титула положен определённый набор столовых приборов, продолжала Лесли. Например, у наших родителей и носителей королевской крови он тройной, вилки лежат слева, а ножи справа, но уже обычные герцоги не могут класть ножи и вилки так, хотя набор у них тоже тройной.
Почему тогда у нас всё так же, как и у вас? спросил дэ Сэдрихабу, покосившись на свою тарелку.
Потому что вы наши друзья, пожав плечами, просто ответил Ольванс.
Дэ Сэдрихабу подозрительно поглядел на него, пытаясь определить по его лицу, солгал он или нет. Своим выводам он не мог поверить, а потому осторожно проскользнул в мысли Ольванса и ненадолго задержался там, с неверием осматриваясь, пролистывая свежие воспоминания Принца о себе. Но Ольванс действительно не видел в нём врага и не думал смеяться, он говорил именно то, что думал.
«Очень странно», задумчиво сказал дэ Сэдрихабу про себя. Поведение Ольванса представлялось ему необычным потому, что сам он практически никогда не произносил вслух свои мысли и считал это последней глупостью на свете.
Когда трапеза была окончена, Ольванс первым встал из-за стола, вытер руки о своё полотенце и молитвенно сложил ладони, снова устремляя глаза к теряющемуся в вышине потолку.
Будь благословенна, Магия, сказал он, и младшие дети подхватили его слова шелестящими голосами.
Следующий час был посвящён занятиям. Сухие дамы со злыми глазами и крючковатыми носами увели Лесли и Салливу, за Принцами явились такие же тощие кавалеры со стопкой бумаг в руках.
Время учиться, Ваши Высочества, бормотали они, суетясь кругом.
Дэ Сэдрихабу вскинул голову.
А можно и нам разделить занятия Их Высочеств? спросил он чрезвычайно почтительным тоном.
Лишённое щёк узкое лицо обратилось к нему и недолго поразмыслило.
Нет. Их Сиятельства Амарские будут брать уроки у своей матери.
Но как же фехтование, верховая езда, стрельба? Моя матушка не может меня этому научить, возразил дэ Сэдрихабу.
Вам следовало бы обратиться с этой просьбой к Её Величеству.
Дэ Сэдрихабу круто повернулся и схватил Бэарсэй за руку. Королева всё ещё сидела за столом, отнюдь не намереваясь подниматься: она ожидала, когда служанки заплетут ей заново косу, при этом она, кажется, не волновалась, что её волосы могут попасть в тарелки к её приближённым. Завидев уверенно движущегося к себе Ареллагана, за которым тащилась Бэарсэй, Королева нахмурилась. Она даже не пыталась скрывать, что не рада предстоящему разговору. Однако она всё же спросила: