Ареллаган пристально изучал крошечную лошадку. Фыркнув в овёс, она медленно подняла изящную голову, и её тёмные красивые глаза столкнулись с его глазами. Чёрный зрачок лошади расползся в стороны, её мягкие губы подались в стороны, и с испуганным ржанием она забилась в своём стойле, подкованными копытами вышибая крепкую дверь стойла. Лесли и Саллива завизжали, Джолли побледнел ещё больше обычного. Ольванс заметался у стойла, нелепо размахивая руками:
Ветер, Ветер, успокойся! Здесь все свои!
«Значит и лошади думают то же самое», с горечью понял Ареллаган, отворачиваясь от взбесившейся пони, всё ещё бессмысленно ударявшей копытами в дверцу и издававшей тонкое, режущее слух ржание.
Когда Ветер всё же присмирела, Ольванс, полный краски и стыда, неловко подошёл к ним.
Простите, покаянно шепнул он. Я вас очень напугал, наверное и теперь вы вряд ли будете с нами дружить.
Ты зря так думаешь, бойко возразил дэ Сэдрихабу, ты же не виноват, что твоя лошадь взбесилась.
Значит, мир? некстати встрял Джолли.
Мы и не думали обижаться на вас, растягивая улыбку на лице, отвечал дэ Сэдрихабу.
* * *
И с тех пор потекли один за другим самые лучшие дни в их жизни. Хотя, конечно, здесь было идеально далеко не всё Многие людские обычаи были для Ареллагана и Бэарсэй непривычны, а сами они порой непреднамеренно нарушали сложные правила королевского этикета. Первая неприятность случилась с ними на следующий же день после их водворения в комнатах поблизости от покоев наследников. Наутро к дэ Сэдрихабу вошёл седовласый мужчина с огромным серебряным тазиком и объявил:
Время умываться, Ваше Сиятельство.
Убери от меня эту гадость! испуганно вскрикнул дэ Сэдрихабу и принялся кидаться в слугу подушками. Холод, исходящий от таза, даже на таком расстоянии обжигал его ледяную кожу.
Ваше Сиятельство, не угодно ли Вам умыться? не сдавался слуга, пытаясь продвинуться вперёд под непрекращающимся подушечным залпом. Ваше Сиятельство послушайте
Прочь! Немедленно убирайся вон!
Только когда слуга вместе с тазиком исчез, дэ Сэдрихабу сумел успокоиться и сообразить, насколько глупо было его поведение. Примерно десять минут спустя к нему пришёл Ольванс и с порога рассмеялся:
Эй, грязнуля! Ты чего так взбеленился? Неужели у вас в Мармудае никто не знается с водой и мылом?
Э-э Ареллаган чуть поморщился и быстро солгал: У нас не принято запускать слуг в комнату утром. Как-то на нашего отца организовали покушение, как раз тогда он сидел в комнате и готовился умываться
Хм, Ольванс чуть покраснел, извини. Я не знал об этом. Я скажу слугам, чтобы они к тебе не заходили по утрам, хотя для нас это и странно. Нас с братьями и сёстрами умывают, причёсывают и переодевают камердинеры. Я думал, везде поступают так же.
Вы что, не в состоянии ухаживать за собой сами? несдержанно фыркнул Ареллаган и поднялся с постели, на которой так и не уснул сегодняшней ночью.
Ольванс, очевидно, смутился.
Пойдём, я провожу тебя в главный холл. Мы там всегда собираемся на общие трапезы.
Королевский дворец давил на дэ Сэдрихабу, представляясь ему огромным тёмным муравейником. Он хорошо ориентировался в его перепутанных ходах и чувствовал, куда следует идти, но не понимал, к чему собирать столько галдящих бездельников и бездельниц в своём доме. Дамы и кавалеры, шурша шёлковыми нарядами, проходили мимо, не забывая кланяться Принцу, согбенные служанки с тряпками и вёдрами в руках становились на колени и почтительно касались лбом пола, даже если перед этим по полу прошлись чьи-то грязные подошвы. Дэ Сэдрихабу с интересом и тревогой завертел головой.
Кто все эти люди? спросил он, подёргав Ольванса за рукав.
Кто все эти люди? спросил он, подёргав Ольванса за рукав.
Это? Ольванс хмуро осмотрел толкущихся дворцовых обитателей. Ну, это мамины фрейлины с семьями, папины советники, слуги
Почему их так много?
Так положено, Ольванс пожал плечами, раньше было ещё больше.
И разве они тебя не раздражают? с сомнением спросил Ареллаган. В ушах у него уже резало от дикого гомона и топота, производимого придворными.
Не то слово, доверительно подмигнул ему Ольванс, но я же пока не Король, я не могу их разогнать. Эх скорей бы уже начать править, и он тоскливо поглядел в потолок.
Широкий коридор слился с другим, боковым коридором, и к Ольвансу присоединились его младшие братья и сёстры. Под руку с Лесли шла и неустанно болтала Бэарсэй. Лесли остановилась и почтительно присела перед каким-то долговязым хмурым человеком.
Доброе утро, Ваше Сиятельство.
Доброе утро, Ваше Высочество, ответил тот с полуулыбкой. Какие сны навещали Вас сегодня?
Никакие, Ваше Сиятельство, рассмеялась Лесли, а Вас?
С того дня, как Вы появились на свет, не было ночи, чтобы Вы мне не снились, то ли серьёзно, то ли в шутку сказал человек и ввинтился в ряды торопящихся к нижней лестнице придворных.
Ареллаган вопросительно поглядел на Лесли.
Кто это был?
Это Оре Монтега, пояснила Лесли, он один из папиных министров; кажется, военный или иностранных дел Он такой забавный! Как его ни спросишь, всегда ответит, что я ему снилась этой ночью.