Всё это произошло в одно мгновение, а Роман Андреевич вспомнил, что она ещё недавно была отличницей и успевала не только в спорте, но и по другим предметам. Он с омерзением ощутил, какого рода лень охватила её и почему теперь она не хочет сдавать нормативы, которые раньше сдавала с лёгкостью.
И как будто вводя её в сладкий смертельный сон, рядом всегда кружит смуглый демон второй из шайки. Он знает, что всякий его поступок останется безнаказанным, так как родители всегда заняты другими важными делами. Слово «отец» ассоциируется у него с чёрной блестящей машиной.
А если кто-то всё же попытается его наказать? Тогда сюда ворвётся породившая его демоница и, хлопая грозно крыльями и скрежеща когтями, изничтожит каждого, кто обвинит её сына. Если же это ей не удастся, она внесёт залог, но ей не придётся отдавать ни позвякивающих золотых браслетов, ни драгоценных серёг, ни бриллиантовых амулетов. Она всего лишь пригрозит демонами куда более грозными, чем она сама, восседающими в судах, говорящими с трибун и принимающими такие законы, которые защищают демонов от остальных людей.
Штыгин же боялся в этой жизни одной только смерти. На демонов он насмотрелся и будет бороться с ними до конца своих дней.
Харибдов, ты ничего не перепутал?
Ничего! послышался нагловатый голос.
В зале воцарилась тишина. Роман Андреевич грозно взглянул в дерзкие мерцающие глаза.
Встань в мужской ряд, его голос разрезал воздух, как острый армейский нож. В нём чувствовалась опасность и едва уловимым эхом слышался звон пролетевшего клинка.
Даже второй демон перестал на мгновение жевать.
Харибдов поднял своё правильное загорелое лицо, а потом с любопытством оглядел учителя физкультуры. В полной тишине он перешёл в мужской ряд, оттолкнув кого-то плечом. Его белые зубы блеснули на мгновение, а глаза сказали: ты пожалеешь, но не сейчас.
Кайотов, почему с едой?
Ща я доем уже.
Кайотов, почему с едой?
Ща я доем уже.
Вышел.
Но второй демон затолкал тесто в рот и, тупо ухмыляясь, посмотрел на товарищей.
Роман Андреевич слишком поздно заметил, что все вокруг уже были заражены. Как будто эти двое внесли сюда чумной микроб или вирус бешенства. Настроение всего класса мгновенно переменилось. В позах и словах, во взглядах появилось что-то дерзкое, нагловатое, напыщенное. Чёрный спрут гордыни и высокомерия расползался по залу и запускал свои щупальца в слабые сердца учеников. И многие так легко поддавались ему!
Штыгин знал, что это тяжёлый класс, один из самых неуправляемых в школе. За один час они без преувеличения могли отобрать у учителя несколько месяцев жизни. Они могли довести до отчаяния, взять у человека все его душевные и физические силы, не заметить этого и уйти с убеждением, что они никому ничего не должны, но все должны даром отдавать им своё время.
Учитель физкультуры свистнул.
Где третий?
Харибдов усмехнулся. Кайотов отвёл глаза.
Я спрашиваю: где Артём Осокин?
Харибдов, Кайотов, Осокин демоны всегда появляются вместе.
Роман Андреевич резко развернулся и направился к раздевалке. Тревога мучила его, потому что третий демон однажды выпрыгнул в окно, чтобы сбежать с уроков. Третий демон связывал ниткой ноги голубям и стрелял в кошек из воздушного ружья. В прошлом году он поджёг локоны у одноклассницы и в туалетах специально мочился в ведро уборщицы. О третьем демоне говорили на каждом углу школы и через слово упоминали в учительской. Сколько пожилых женщин он довёл до ярости и бессилия, сколько молодых краснели и смущались из-за него, сколько взрослых людей в исступлении глядели на его беззакония, сколько тайно плакали из-за него по вечерам и мучились бессонницей.
Штыгин вошёл в небольшой коридор и почувствовал тошнотворный запах алкогольного энергетического напитка.
«Мерзавцы» Он толкнул дверь.
Нет-нет, не входите, я переодеваюсь!
Роман Андреевич успел увидеть его худое лицо с вылупленными глазами, и ему показалось, что это лицо беса, так как один глаз у Осокина косил, а тонкие губы всегда слабо улыбались. Учитель встал к двери спиной и не вошёл, но успел также заметить и то, что тот был одет и что он быстро спрятал банку с напитком.
«Врёт, гадёныш!»
Роману Андреевичу вдруг стало больно за всех тех, кто не мог нормально работать, за всех, кто не мог учиться и развиваться из-за одного избалованного, слетевшего с катушек подростка. Почему столько разумных людей должны были, опустив руки, ждать, когда насытится этот нетопырь, наиграется, развлечётся?
Он вспомнил малый педсовет и отца Артёма Осокина, огромного толстого мужчину, орущего на учителей и завучей и требующего доказательств преступлений своего сына.
Теперь будут тебе доказательства! Штыгин легко толкнул дверь и достал телефон со встроенным фотоаппаратом.
Но хитрый демон опередил его. Он уже надёжно спрятался за дверцей в туалете и крепко вцепился в алюминиевую банку.
Осокин, не устраивай цирк. Я знаю, что вы с дружками пили пред занятиями. Не выйдешь в зал, я запечатлею твои приключения!
Демон затрепетал, и глаза его забегали. Учитель физкультуры единственный, кто не давал ему расслабиться на занятиях, единственный, кто держит слово и доводит дело до конца. Демон закашлялся, а потом странный неудержимый смех разобрал его.