Что случилось, вы больны? спросил батюшка.
Василиса, ведьма проклятая, наговорила гадостей «с три короба», ответил Василич.
Не надо так в храме Божьем, да и вообще не надо хулить, аккуратнее со словами. Помните, в начале было СЛОВО. Слова не пустой звук в нашем мире и к ним надо очень внимательно относиться.
Спасибо за науку батюшка, сказал Марков, вот мы сейчас и попробуем испытать эту силу.
Сила не в словах, а в делах добрых, в раскаянии и смирении людском. За что повздорили с Василисой? Давно, не припомню даже, когда приходили жаловаться на неё. Она ведь несчастная, горемычная страдалица. К церкви всегда раньше ходила, всю службу стояла у ворот, а внутрь правда не заходила. Я спрашивал её, почему так. Глаза отводила. Грешница я, не достойна любви Божьей, отвечала мне. А сама, того и не знает, что Господь любит её, и очень сильно любит. Потому и всю жизнь ей испытания посылает. Она ведь не местная, хоть и живёт здесь уже больше 70 лет. В июне сорок первого ей было семь лет. Здесь под Песецей, колонну беженцев из Белоруссии разбомбили немецкие самолёты. Она тогда на дороге, потеряла всю свою семью и прибилась в лесу к полевому госпиталю красноармейцев. Немцы наступали тогда очень стремительно и многие воинские части не успевали отходить в тыл. А уж раненые и подавно не могли успеть. Вот в лесах и прятались месяцами. Потом, кто поздоровее, пытались вырваться из окружения, партизанили. Госпиталь в Песеце окружили эсэсовцы, донесли малодушные в комендатуру. Там же всех раненых и мед. работников с беженцами расстреляли. Горы трупов по всему лесу собирали и хоронили в братских могилах. Василису, раненую и еле живую, нашла бабка Меланья, знахарка из села Шорохова. Выхаживала её целый год, вылечила Слава Богу. Но осенью сорок второго, латышские каратели собирали молодёжь и детей по сёлам, сгоняли на ж/д станцию в городе и потом угоняли в Германию. Так наша Василиса стала малолетней узницей. Прошла концентрационные лагеря нацистов, выжила. А после войны вернулась в Шорохово, в дом к бабке Меланье, где и жила много лет. Бабка удочерила Василису и передала ей все свои знания. Так что не может Василиса Мироновна зла желать людям, не верю я в это.
Отец Ипатий, а вы знаете где в лесу эта братская могила?
Конечно знаю. На опушке леса у межи, рядом с полем колхозным, два холма стоят, один за другим. Там ещё ключ из земли бьёт знатный, водица целебная, раненых солдат ей тогда выхаживали.
Марков вопросительно посмотрел на Сосновского, а не там ли они лагуну для нечистот вырыли. Василич даже лицом побелел от удивления.
Подождите, отец Ипатий, если там было захоронение, значит памятник должен быть.
Да, был там обелиск со звездой, даже имена какие-то были, но лет восемь назад, «чёрные копатели» стянули его в Чермет и сдать хотели. А приёмщиком тогда Артюха работал. Настоящий богатырь! Знатный комбайнёр был когда-то, техника в его руках исправно работала, любой трактор мог за час починить. Но после развала колхозов и кончины СССР, оказался за ненадобностью в сельском МТС. Вот и пошёл трудиться на пресс и крановый подъёмник в метало-приёмку. Так вот, когда Артюха увидел, что принесли эти ухари, бил их нещадно, но силушку свою не рассчитал. Одному всё кости переломал, отчего тот помер в реанимации, а другого на всю жизнь одноглазым оставил. Осудили его тогда очень сурово, одноглазый сынком какого-то начальника оказался. До сих пор в колонии срок отбывает, где-то на севере. А памятник так и забыли назад поставить.
Свечи догорали у иконы Казанской Божьей Матери. Марков взглянул на лики святых и неожиданно заплакал. Он понял весь ужас своей невольной и чудовищной ошибки. Ведь только он за всё в ответе. Теперь всё встало на свои места. Он знает, что ему надо сделать и откладывать это не станет даже на сутки.
Воскресное утро. У межи на лесной опушке стоят несколько машин со строительным инвентарём, оградкой и конусовидным обелиском из нержавеющей стали с яркой пятиконечной звездой на вершине. Место погребения очистили от веток и сухой травы. Родник расчистили и обложили кирпичами. Памятник было решено поставить между холмов и окаймить место металлической оградкой, покрашенной серебрянкой. Когда всё было сделано, отец Ипатий отслужил молебен. Антон Сергеевич был серьёзный как никогда, но выглядел бодро и свежо. Он впервые за неделю выспался. Отдав на сон, как и полагается, все восемь часов без помощи снотворного.
Неожиданно все замолчали и расступились в стороны. К оградке шла бабка Василиса. На ресницах старушки блестели бусинки слёз. Она опустилась на колени между холмиков и погладила их руками.
Ну здравствуйте мои родные, теперь всё будет хорошо, не тревожьтесь, спите спокойно.
Положив букет полевых цветов у обелиска она подошла к Маркову.
Спасибо тебе, Антон Сергеевич, ты большое дело сделал. И прости меня старуху сварливую, наговорила в сердцах. Всё у тебя будет хорошо.
Это Вам спасибо, Василиса Мироновна, всем воздаётся по заслугам. Ну а мне этот урок только на пользу. И ещё, для вас я просто Антоша, большего не заслужил перед вами.