И эта зима была суровой, голодной. А по весне из города пришла дурная весть арестовали Якова. Константин, что есть мочи хлестал лошадей, и, приехав к Насте, опять велел собираться в дорогу.
Не поедем мы, Костя! Сколько можно. Дети у нас малые, куда мы с ними?
А если заберут меня, тебя, что с ними станется, ты подумала?
Не поедем и все тут! Так и будем ездить туда-сюда?!
Ну, гляди, сестра. Дело твое. Только держи наготове вещи необходимые. Упрямая ты у нас в кого такая?!
Не сердись, Костя! Давай подождем. Обещаю, если будет больно нужно, поедем.
Всю ночь Настя не спала, все думала. Смотрела на Маленькую Лауру, на Франика. Сердце сжималось от тревоги за них.
Нет, подождем пока, решила она. Не поедем.
***
Якова меж тем выпустили из околотка, говорят, до самого Наркома с прошениями дошел. Приехал к ним в деревню. Кашлял только натужно, видать отбили ему внутренности все. Повредили
А потом уж летом, понаехали солдаты, да люди в кожаных тужурках, стали ходить по дворам, заглядывать в сараи да амбары, забирать скотину и зерно. Сосед муки себе оставил мешка два детей кормить, так его в город увезли. А перед этим избили на глазах у орущих детей и жены. Жену, когда помешать пыталась, прикладом в грудь толкнули так, что она потом кровью харкать начала.
Ночью в окно постучали. Вася вскочил, подошел к окну и разбудил мать.
Мама, Дмитрий, Грунин брат приходил. Завтра к нам придут излишки забирать. Что же делать-то?
Что делать? Спать ложись, утро вечера мудренее.
Спать?
Да, спать, вставать завтра рано. Косить ведь собирались
А через полчаса, когда все успокоилось, Анастасия выскользнула из постели, и долго сновала из дома в дальний сарай и обратно. Только стало светать, подняла она Груню с Васей и отправила на покос, дав им с собой еды.
А сама прошла еще раз по избе, собрав узел со скарбом, перенесла спящих детей в баню, стоявшую на отшибе почти у самой реки, вылила керосин из лампы и, перекрестившись, бросила на пол зажженный фитиль. Она стояла и смотрела, как занялся половик под столом, вспыхнула занавеска, потом спокойно вышла из дому, прикрыв за собой дверь. Измазала лицо сажей и только когда пламя стало видно в окно, пошла за детьми. Взяв Лауру за руку, она подошла к дому и заголосила, а потом тихо обратилась к внучке: